Время все лечит, хотите ли вы этого или нет. Время все лечит, все забирает, оставляя в конце лишь темноту. Иногда в этой темноте мы встречаем других, а иногда теряем их там опять.

Если женщина действительно помнила бы, как было больно при родах первого ребенка, сказала однажды моя мать, она никогда не родила бы второго.

Когда-нибудь я умру. В этом я уверен, я не питаю иллюзий относительно бессмертия. Но я захочу умереть намного раньше, чем смерть придет ко мне...<...> Каждый из нас должен умереть. Исключений нет. Но, Господи... Иногда Зеленая Миля кажется такой длинной...

Только в конце концов плохое случается с каждым из нас, не так ли?

Телевидение — хорошая штука, я ничего не имею против, но мне не нравится, что оно отвлекает от остального мира, приковывает к своему стеклянному окну. В этом смысле радио лучше.

Я верю, что в жизни есть место добру, что добро это — свидетельство присутствия нашего любимого Бога. Но я верю и в существование другой силы, не менее реальной, чем Бог, которому я молился всю жизнь, и сила эта целенаправленно старается порушить все доброе.

Пожалуй, в этом и заключалась самая большая трагедия: Старая Замыкалка никогда не сжигала то, что сидело у них внутри, как и нынче инъекции не отправляют это нечто в глубокий сон. Оно уходит, чтобы вселиться в кого-то ещё, позволяя нам убить оболочку, которая по большому счету и так не живая.

А может, мы все цирковые мыши, бегающие среди бакелитовых домов, а Господь Бог и прочие небожители наблюдают за нами через плексигласовое стекло.