Руди Уэйд – цитаты персонажа

Знаешь, не будь я конченным распиздяем позвал бы тебя на свидание, ты бы согласилась. Ведь я был бы тогда не ***лан, как сейчас, а другой бы был совсем. Знаешь, ну типа хороший. Мы бы с тобой здорово погуляли, не знаю, может быть, даже стали бы парнем и девушкой. И может, я бы не портил всё как обычно порчу, и ты не считала бы меня козлом, может всё было бы хорошо. И мы были бы счастливы вместе, а *** с ним, может даже собачку бы однажды завели, не знаю.

— Ему бы на улицу почаще выходить.
— Или знакомства в интернете попробовать, или уроки сальсы. Я слышал они там... Мы что пришли его социальную жизнь налаживать?

— А «мужик в маске», я кажется знаю кто это. Нет... я точно знаю.
— И кто же?
— Это наш надзиратель.
— Надзиратель?
— Ага, потому что это ж вообще было бы ***ец нелепо, правда ведь? Он ведь на нас не поссал бы, даже если б мы горели, а он очень сильно хотел бы поссать.

— Это тебе не милая беседа. Завязывай.
— Ага. Ты либо играй, либо играй по-жёсткому.
— И чё это значит?
— Ну... это типа я ему угрожая физической...

Я в шоке! И мне дурно... Съем тогда шоколадку, у меня печалька.

Как говаривал один мудрый ***юк: «Мужчины с Марса, а женщины... любят х*й».

— А тачила у него есть? А то если подумать, он же болеет и за руль ему нельзя.
— Не знаю я ничего про машину! Потому что когда он чуть не умер у меня на глазах от кашля, мне показалось неуместным производить инвентаризацию его имущества. Люди бы сказали, что это как-то бесчувственно

Не смей тут говорить, что собирался сказать!

— Ты чего?
— Молюсь, мужик. Молюсь я Господу Ииусу Христу и небесам небесным, чтоб Надин завязала со своим монашеством, чтобы я тогда смог выразить свою любовь к ней физически, прекрасным союзом наших гениталий. Аминь.
— А господь вообще принимает такие заявки?
— Он Ною отгрохал здоровенный ковчег, а старине Руди не может монашку устроить?

Так, Алексу — его **й, мамке — её лялька. А где моя распрекрасная монашка? Где, мать её, справедливость?

Я вас облапошил своими навыками адской хитрожопости. И всё это время на уши вешал «вермишель».