— А кто победит?
— Советский Союз. В мае сорок пятого. Полковник, в сорок третьем году вы попадёте в плен, но в сорок восьмом году вы вернётесь в Германию и станете крупным историком.
— Сумасшедший.
— Вы напишите книгу о Второй мировой войне и получите престижную премию в области литературы.
— Это бред!
— В своей книге напишите о том, что после того как вы допросили здесь советских разведчиков, вас вызовут в Берлин для получения боевого ордена, господин полковник Курт Борнхоф, и сюда вы больше не вернётесь.

— Откуда про портсигар-то слыхал?
— Старшина Емельянов сказал. Знаешь такого?
— Знаю. Золотой мужик, Емельянов. От смерти меня спас.
— Нас тоже. Погиб.
— Как погиб? Когда?
— Нас прикрывал.
— Жаль старшину.
— Ты бы лучше себя пожалел.
— Война идёт... Кто себя жалеет? Только шкуры трусливые.
— Не все же у нас такие герои, как ты.
— Что-то ребята я вас не понимаю.
— А поймёшь, так обосрёшься. Когда узнаешь, что в двадцать первом веке по Москве будут ходить бритоголовые парни в чёрной одежде, со свастикой, и вскидывая руки кричать «Хайль Гитлер!»

— Пей. Ты храбрый солдат. Ешь.
— После первой не закусываю.
— А фюрер?
— Да застрелится ваш фюрер в подвале рейхсканцелярии.
— Как это может произойти?! Как вы можете нас победить?! Ты! Щенок! Ты представляешь себе, что такое германская военная машина? Майнштайн, Гудериан, Паулюс, фон Кляйст!
— Здесь, в Сталинграде, с осени сорок второго года по январь сорок третьего пройдут крупные бои в которых ваш хвалёный Паулюс окажется в плотном кольце и попадёт в плен. А мы, в свою очередь, начиная с волжской воды пойдём наступать, и потихонечку, потихонечку, потихонечку пойдём... на Берлин.

— Охренеть. Точно ты.
— Андрей Александрович Смирнов. Это ты.
— Василий Олегович, Череп это ж ты!
— Хэ! Дай-ка посмотреть. Я чего — то не понял?!
— А я? Я есть?
— «Бероев Виталий Семёнович». Это получается, что Череп только что сам себе череп чуть не прострелил?
— Ты где водку брал, ублюдок?
— В деревне, в ларьке.
— Я же просил тебя не покупать её в ларьке. Она же там «палёная»! Мы из-за этого мудака метила нажрались...
— Да чё ты, Борман, какой метил? Нормальная водка.