— Скажи, тебе хоть что-нибудь нравится?
— Да, когда не лезут в душу.
А на что жить будешь? Ты же интеллигенция, ничего толком делать не умеешь.
Ладно, МИР, — сказал я, — я буду тебя любить.
— Мы не пытались тебя убить, хотели только напугать, чтобы ты сдался.
— Хорошее объяснение, почему вы не умеете стрелять.
— А знаешь, чем похожи роскошные тачки и правительство?
— Не представляю.
— И там, и там за рулем члены.
А? Где я, что это за баскетбольство вечности, в которое девчонки играют прям рядом со мной, в стареньком домишке моей жизни, а домик-то ещё не горит, а?
— Шо ж вы делаете, это же не наш метод!
— А мешать водку с портвейном — наш метод?!
— Это коктейль, это по-европейски!
— Ну почему нельзя было включить поворотник?! Ну почему эти ублюдки такие ленивые, что не могут сдвинуть палец на пару дюймов для безопасности движения?! А знаешь, почему?!
— Без понятия.
— Эти богатые мерзавцы должны быть бесцеремонными, чтобы столько зарабатывать, и на дороге им приходится вести себя так же бесцеремонно, они так устроены, такова их природа.
Нет, доктор, что скрывать, какие мне уже мне женщины с розами, — печально ответил Смит, — деревенские девки и те зовут «рыжим дьяволом». Эх, скорее бы в Америку, там рыжих уважают!
– Знаешь, какая у меня молитва?
– Какая?
– Я сажусь и говорю: перечисляю всех друзей, всех родственников, всех врагов, одного за другим, без всяких обид и благодарностей, без гнева, без ничего, и говорю типа вот так: «Джафи Райдер, равно пустой, равно любимый, равно грядущий Будда», потом перехожу к следующему, скажем: «Дэвид О. Селзник, равно пустой, равно любимый, равно грядущий Будда», хоть и не беру таких имён, как Дэвид О. Селзник, я беру только тех, кого знаю, ибо когда я произношу «равно грядущий Будда», я хочу думать об их глазах – возьми вот, к примеру, Морли, его голубые глаза ща очками: как подумаешь «равно грядущий Будда», подумай и об этих глазах – и точно вдруг увидишь подлинное тонкое спокойствие и истину его грядущей буддовости. А затем подумай о глазах своего врага.