Признание — не предательство. Что ты сказал или не сказал — не важно, важно только чувство. Если меня заставят разлюбить тебя — вот будет настоящее предательство.

Ни за что, ни за что на свете ты не захочешь, чтобы усилилась боль. От боли хочешь только одного: чтобы она кончилась. Нет ничего хуже в жизни, чем физическая боль. Перед лицом боли нет героев, нет героев, снова и снова повторял он про себя и корчился на полу, держась за отбитый левый локоть.

Кто контролирует прошлое — контролирует будущее, кто контролирует настоящее — контролирует прошлое.

(Тот, кто управляет прошлым, управляет будущим. Тот, кто управляет настоящим, управляет прошлым.)

Свобода – это возможность сказать, что дважды два – четыре.
Если дозволено это, все остальное отсюда следует.

Ересь из ересей — здравый смысл. И ужасно не то, что тебя убьют за противоположное мнение, а то, что они, может быть, правы. В самом деле, откуда мы знаем, что дважды два — четыре? Или что существует сила тяжести? Или что прошлое нельзя изменить? Если и прошлое и внешний мир существуют только в сознании, а сознанием можно управлять — тогда что?

Они никогда не взбунтуются, пока не станут сознательными, а сознательными не станут, пока не взбунтуются.

Ежедневно и чуть ли не ежеминутно прошлое подгонялось под настоящее.

Достоверно одно: смерть не приходит тогда, когда её ждёшь.

Невозможно построить цивилизацию на страхе, ненависти и жестокости. Она не устоит.

Если ты чувствуешь, что оставаться человеком стоит — пусть это ничего и не даёт, — ты всё равно их победил.

Здравый рассудок – понятие не статистическое.

Будущему или прошлому — времени, когда мысль свободна, люди отличаются друг от друга и живут не в одиночку, времени, где правда есть правда и былое не превращается в небыль.
От эпохи одинаковых, эпохи одиноких, от эпохи Старшего Брата, от эпохи двоемыслия — привет!

То, что истинно сейчас, истинно от века и на веки вечные.