Ушаков: — Сан Саныч звонит.
Рая: — Наверное, диспетчер сообщила про вызов.
Ломагин: — Да нет. Он бы тогда на кпк звонил! Это что-то личное…
Ушаков: — Да нет, у меня с ним ничего личного! Ну чё? Брать не брать?
Рая: — Бери!
Ломагин: — Не бери!
Ушаков: — Так брать или не брать?
Рая: — Бери!
Ломагин: — Не бери!
Ушаков: — Всё! Перестал звонить! Чё, перезванивать?
Рая: — Перезванивать!
Ломагин: — Нет!
Ушаков: — Так перезванивать или нет?!
Ломагин: — Нет!
Рая: — Владимир Юрьевич, у нас проблемы будут!
Ломагин: — А у кого их нет?! Вот теперь и у нас будут.

— Оля, Оль… ты меня узнаёшь?
— Рыков…Торт успели довести?
— Успели, Оль, успели.
— Ольга, вы помните, что с вами случилось? Фамилию свою назвать можете? [врач]
— Арефьева я. И вообще, почему не работаем?
— Как ты нас всех напугала!
— С возвращением, дорогая!
— Если что, Ольга Кирилловна, я тут не причём! Видит Бог!
— Бог видит, как мы счастливы, что ты снова с нами, Оля!

— Знаешь, с тех пор как нас разъединили, некому на Таню пожаловаться!
— А как же Владимир Юрич?
— Ты думаешь тебя заменит, этот старый лысый муд…дрец?
— Я все слышу, недобрый молодец!
— А, слышит хорошо!
— Не стыдно? За спиной.
— Да чё я такого сказал? Нам просто надо перетереть, так сказать… по-женски, наши женские дела.

— Ты ж прирожденный водитель, Костян!
— Да ты сам-то на врача не особо-то похож! Казанова!
— Чё это не похож? На кого это я похож?!
— Ты похож на маленького болтливого фельдшера.
— А! От кого не ожидал!
— Вот, кстати: «Встреча с самим собой принадлежит к самым неприятным».
— Так. Шопенгауэр, опять?
— Карл Гюстав Юнг!
— О! Что-то новенькое!
— Всё новенькое — это хорошо забытое старенькое.

— Этот кофетерминатор! Этот кусок железа, унижает мое мужское достоинство! С ним я не чувствую себя мужчиной!
— Витя, а с ним не надо чувствовать себя мужчиной. Ты лучше с Таней.
— Я-то думал, она забыла про свои замашки! А нет! Она всё забыла, а про замашки помнит! Я же ей сразу сказал, что зарабатываю мало!
— Ну, насколько я помню, и она не скрывала, что зарабатывает много!
— Вы что, не понимаете? Это начало конца!
— Хочешь совет?
— Хочу!
— Пожалуйста. Витя, пей вкусный кофе и не выделывайся!

— Я понимаю, вами движет желание помочь, вы думаете о больных… но всё же, я бы хотела, чтобы вы думали и о себе тоже и друг о друге. Если вас что-нибудь настораживает, позвоните диспетчеру. Мы сделаем так, что вас встретят.
— Ага! Встретят нас! А потом догонят, и ещё раз встретят!
— Вы всё шутки шутите! А некоторые на вызовах геройствуют! [посмотрела на Ушакова]
— А что нам ещё остаётся, Ольга Кирилловна? Не раздавать же всяким подозрительным личностям морфин в подворотнях, в темноте?! — Так сказать: «Нате пожалуйста, возьмите наркотики, только не бейте меня, я — врач! Возьмите попробуйте, вот эти, эти…»
— Эх, Ушаков! Умер в тебе клоун!

— Ты как? Сегодня с нами? [Рае]
— Нет. Рая с нами!
— С кем это с нами?
— Со мной и с нашим… защитником! Который никогда на вызовах не выходит из машины.
— Защищают, Тамара Васильевна, беззащитных, слабых существ!
— Ну вот и бери его себе! Слабое, беззащитное существо.
— Вы что, меня обидеть хотите?
— Ну что ты!
— Таак… я беззащитное существо?! Да я бы девочки! Если бы был с вами в одной бригаде и на нас бы напал наркоман! Три наркомана! Я бы знаете, что сделал?! Очень просто! Я бы сказал: «Можно вас, на секундочку?» Раз бы в ноздри ему! Башку вот так, хрясь! Руку поймал! И открытый перелом!
— Да, ты гроза всех наркоманов!
— Я не гроза. Я гром и молния!

— Ну ты чё?
— Чё?
— Чего?
— Чего?
— Рассказал Райке, что Костю видел?
— Я?
— Ты!
— Рассказал!
— Болтун — находка для шпиона!