Конечно, что я сделаю перед смертью, важнее того, как я умру, но мне не дает покоя полное незнание, как именно это случится. В конце концов, умираем мы только однажды.

Когда кто-то выставляет перед вами свой жизненный путь, невозможно отвернуться, даже если вы точно знаете, что в конце этого пути он умрет.

Здесь лежит Матео: он жил для всех.

Папа как-то сказал, что слова прощания — «самое возможное из всего невозможного», потому что говорить их никогда не хочется, но глупо было бы этого не делать, если есть возможность.

Я пережил собственные похороны, жаль лишь, что к этому моменту я еще не умер.

Жаль, что Отдел Смерти не позвонил мне раньше, чем я разрушил свою жизнь.

Красивые глаза могут быть у кого угодно, но один-единственный человек может напеть алфавит так, что он навеки станет твоей любимой мелодией.

Звучит бредово, но, выжив, я понял, что лучше жить и жалеть, что не сдох, чем умирать, мечтая о вечной жизни.

Он плачет, потому что самое большое преступление, которое сегодня случилось, — это то, что он не успел обнять лучшего друга на прощание.

Пек уходит, и Эйми его не останавливает.
Она даже не знает, какое место занимает Пек в этом мире серых оттенков.
На самом деле она даже не до конца понимает, где в этом мире ее собственное место.

Как-то он сказал мне, что истории могут сделать человека бессмертным, пока есть те, кто готов их слушать.

Жаль, что жизнь не дает нам возможности открутить стрелки назад, как на часах, когда нам нужно больше времени.

Я просто думаю, что не в моей власти судить, кому на самом деле нужна помощь, а кому нет. Это все равно что просить человека станцевать или спеть, чтобы доказать, что он достоин моего внимания. Одной просьбы о помощи, когда она нужна, должно быть достаточно.

Может, благодаря встрече с нами теперь он будет доверять другим. Мне он в этом точно помог.