Чтобы научить людей любить справедливость, надо показать им результаты несправедливости.
Милосердие к виновным — это жестокость к невиновным.
Находясь в рамках одной парадигмы, трудно себе представить другую парадигму.
Добродетель более опасна, чем порок, потому что ее излишества не подчиняются регулированию совестью.
Тщеславие есть не что иное, как несвоевременная попытка получить громкую известность прежде, чем мы заслужили ее.
Мы — это всего лишь один из множества, ни в коем случае не лучше, чем любой другой в нем.
Наше уважение к общим правилам нравственности и есть, собственно, чувство долга.
Предположим, что обширная Китайская империя с её миллионным населением внезапно проваливается вследствие землетрясения, и посмотрим, какое впечатление произведет это ужасное бедствие на самого человеколюбивого европейца, не находящегося ни в каких отношениях с этой страной. Я полагаю, что он прежде всего опечалится таким ужасным несчастьем целого народа; он сделает несколько грустных размышлений о непрочности человеческого существования и суете всех замыслов и предприятий человека, которые могут быть уничтожены в одно мгновение. Если он одарен философским складом ума, то может высказать свои соображения о последствиях такого события для европейской торговли и даже для торговли прочих стран мира. По окончании же своих философских рассуждений, выразив все, что было вызвано его человеколюбием, он опять обратится к своим делам и к своим удовольствиям или же отдастся отдохновению с таким спокойствием и равнодушием, как будто катастрофы вовсе и не случилось. Малейший случай, касающийся его лично, оказал бы на него большее впечатление: если бы на следующий день ему должны были отрезать палец, то он не спал бы целую ночь; и если только землетрясение угрожает не той стране, в которой он живёт, то погибель многих миллионов людей не нарушит его сна и менее опечалит его, нежели самая ничтожная личная неудача.
- 1
- 2