Не изношена, а стерта до дыр.

Даже когда ты атеист, это еще не значит, что тебе не может хотеться, чтобы у вещей была цель.

Кому нужно прошлое, думала я, как всякий ребенок. Я не предполагала, что прошлому могу быть нужна я.

Это ради тебя я совершаю вещи, которые я ненавижу. Вот что значит любить.

Из всех животных люди — единственные, кто краснеет, смеется, верит в Бога и целуется губами. Следовательно, чем больше мы целуемся губами, тем больше в нас человеческого.

Да и как сказать люблю тому, кого любишь?

Конец страданий не оправдывает страданий, потому-то у страданий и не бывает конца, во что я превратился, подумал я, ну и дурак, какой глупый и ограниченный, какой никчемный, какой нищий и жалкий, какой беспомощный.

Короче, самое крутое, что я вычитал в National Geographic, — это что число людей, живущих сейчас на земле, больше, чем число умерших за всю историю человечества. Другими словами, если все одновременно захотят сыграть «Гамлета», кому-то придется ждать, потому что черепов на всех не хватит!

Я ощущала одиночество сильнее, чем если бы была одна.

Я всю жизнь учусь чувствовать меньше.

Каждый день я чувствую меньше.

Это старость? Или что-то похуже?

Нельзя отгородиться от грусти, не отгородившись от радости.

Только тот, кто сам никогда не был зверем, мог придумать таблички, запрещающие их кормить.

Того, кто не хочет верить, ничто не убедит. Зато тому, кто хочет, есть за что уцепиться.

[...] это был один из лучших дней в моей жизни; день, который я прожил не думая о жизни.

Мы существуем, потому что мы существуем. Мы можем сколько угодно воображать галактики, не похожие на нашу, но других у нас нет.

Я достаточно долго живу, чтобы ни в чем не быть уверенным на все 100!