Он любил и страдал. Он любил деньги и страдал от их недостатка.

Интересный вы человек! Все у вас в порядке. Удивительно, с таким счастьем — и на свободе!

Дело помощи утопающим – дело рук самих утопающих.

— Ну что, дядя, невесты в вашем городе есть?
— Кому и кобыла невеста.
— Больше вопросов не имею.

— Эх, Киса, — сказал Остап, — мы чужие на этом празднике жизни.

Кстати, о детстве, в детстве таких, как вы, я убивал на месте. Из рогатки.

«Кажется, наступил психологический момент для ужина»,— подумал Остап.

Набил бы я тебе рыло, только Заратустра не позволяет.

Остапа несло.

Знойная женщина, — сказал Остап, — мечта поэта. Провинциальная непосредственность. В центре таких субтропиков давно уже нет, но на периферии, на местах — еще встречаются.

А нам грубиянов не надо. Мы сами грубияны.

Время, — сказал он, — которое мы имеем, — это деньги, которых мы не имеем.

Между тем как одни герои романа были убеждены в том, что время терпит, а другие полагали, что время не ждёт, время шло обычным своим порядком

На каждую хорошую мысль неизбежно находится свой дурак, аккуратно доводящий её до абсурда.

— Если хотите, вы можете уйти.
— Тогда я, пожалуй, пойду.
— Но, помните, у нас длинные руки!
— Тогда я, пожалуй, останусь…

Не будьте божьей коровой.