В Англии к названию этого учреждения добавляют: «Тюрьма Её Величества». Впервые я испытал «королевское гостеприимство» в следственной тюрьме Брикстон. Могу свидетельствовать: это была тюрьма королевы, но отнюдь не королевская тюрьма.

Занятые разговором, офицеры незаметно перешагнули традиционную норму кружек пива, и это окончательно расположило их к доверительной беседе...

Потом расскажут знакомым: «Представляете, нам показали сорок пять соборов!» И это тоже реклама для фирмы. Ничего, что соборы промелькнули лишь за окнами автобуса. Разве обязательно останавливаться у каждого из них?

Я спросил Харда, чем он объясняет столь суровый приговор.
— Видите ли, сейчас у нас во всем и везде наблюдается инфляция. Растут цены, повышаются сроки наказания...

Именно в этих неприглядных домиках готовилось оружие, страшнее которого человек ещё не придумал. Маленький микроб оказался сильнее всесильного термоядерного взрыва.

Лондон тоже прекрасен. Но в сумерки, когда он зажигает огни, меня почему-то всегда сопровождало ощущение зыбкости и нереальности его бытия.

Дворцовый круг замкнулся — жалоба на министра внутренних дел не дала никаких результатов, так как министр ничего не посоветовал королеве в отношении жалобы на него самого...

Кино — это тот же стриптиз, только перед миллионами.

— Что ты скажешь, если сегодня и приглашу тебя на «пати»?
— Скажу «отлично», если, конечно, ты приглашаешь только меня, а не бутылку виски вместе со мной.

Я не пропустил ни слова из речи судьи, но так и не понял смысла ответа. Я спросил об этом у Харда.
— Да разве смог бы он стать верховным судьей, если бы его ответы были вразумительными? — ответил Хард.

— Девочка — ничего, — отмечает американец.
— Канада, как всегда, согласна с Соединенными Штатами в главном, — шутит канадец.

Люди, которые не руководствуются твердыми принципами, а верят посулам и живут в надежде и тревоге, всегда легко могут быть обмануты.

Суть тюрем везде одна, и мир их одинаков — тупой, убивающий все живое и думающее, такой же бессмысленный и бесчеловечный, как сама английская тюремная система, которая не имеет ничего общего с перевоспитанием человека, совершившего преступление.