Сердце больше не мучит забота о хлебе насущном.
Я свободен от мира, где властвуют зло и обман...
Ни из чьей я руки не беру ни даров, ни подачек.
Я, как птица, кормлюсь от рассыпанных богом семян.

Если хочешь, чтоб имя стояло твое высоко,
Скромен будь, людям сердце свое открывай широко,
С бедняками дружи, собеседуй с простыми людьми,
И пойдет твоя добрая слава средь них далеко.

Служить я страсти больше не хочу.
Я сердце делу горечи учу.
Как смеет мотылек влюбляться в солнце,
Когда не в силах победить свечу!

Выйди в поле, любовь моя, — видишь, как поле цветёт,
Роза с утренним ветром из чаши свидания пьёт.

Соловей говорит, что нарцисс опьянел от любви,-
Он, как видно, не знает, что красный тюльпан его ждёт.

«Опасайся любви своей!» — лилия мне говорит,
Но совет её вряд ли до слуха влюблённых дойдёт.

Где яд, чтоб другом я его назвал.
Где меч, чтоб счастьем я его считал.
Где смерть, которую как избавленье
Потусторонний мир мне б даровал?

Не наливай вина мне. Все равно
Разбито сердце и в глазах темно.
И сколько б ты ни налил — все без пользы:
Не может грусти вылечить вино.

Прошла, умчалась юность Хагани,
Печальны были все года и дни.
Прошло все время в чтенье эпитафий
На горестных похоронах родни.

Хотел меня великий одарить —
Что, Хагани, желаешь получить?
Ответил я: что ты способен делать,
Когда не можешь юность возвратить?