Душа уже не холодна, -
Огонь, сидящий в искре.
Порыв любви её до дна
Пещеры плотской выскреб.
И к сердцу приливала дрожь,
Взлетающим давлением,
И вдохновение, как дождь,
Пришло без объявления.
Над городом полночь в соку
Мерцания звёздных скоплений.
И месяц заснул на боку,
Прижав по привычке колени.
И смотришь сквозь тюля поток
На сполохи лунного газа...
В блокноте останется то,
Что видно душе, а не глазу.
В сквозняка зашифрованный шорох
Ты вложила все то, чем была.
Улетаешь, не путаясь в шторах,
Не ударив о раму крыла.
Разбегается берег и в воду
Входит лучше, чем лучший прыгун.
День лохматый дворовой породы
На колени мне солнце пригнул.
Отражения в озере тонут,
Но от ряби не видно следа.
Не стесняясь, небесную тогу
На себя примеряет вода.
Душу я насыщаю от пуза
Сентябрем, растворённым в стихе.
Жизнь, как семечки, лузгает муза.
Мир вокруг в золотой шелухе.
Вдохновение
Всю вторую половину дня
Он сидел, заговорённый Блоком.
Паутины поседевший локон
Сквозняка трепала пятерня.
Он сегодня наряжал, как мот,
Душу драгоценными вещами.
Воздушный змей перегрызает леску,
Свободой неосознанно влеком;
И вот она с остроконечным треском
Ему дарует небо целиком.
И у него распутный ветер в штате.
Ему смешно, что он — папье-маше,
Пяток гвоздей, гнилой оконный штапик,
Восторг его толкает вверх взашей.
Он обернется с невообразимых
Высот узреть, что в пыльном далеке
Ребёнок превращается в слезинку,
Бегущую по луговой щеке.
Зачем привычно веришь мне,
Как утопающий волне,
Оглохший тишине?
Не верь мне, глупому лгуну,
Что я с тобою не усну
И что тебя одну.
Не верь тому, что ты простишь
Меня — что врал любя.
И даже в то, что этот стих
Написан для тебя.
Не забудь,
Что за много верст от дома,
Вдалеке от наших драм,
Шкуру трет о волноломы
Море, снившееся нам.