Хотелось блевать, но блевать не пищей, а скорее сущностью своего внутреннего я — вывернуть себя наизнанку, избавиться от мерзости бытия, исторгнуть самое себя… Хотелось исчезнуть.

Чёртовы подсолнухи… Чёртовы подсолнухи, милые цветы зла.

Дыхание находится выше сознания.

Снежинки — это падающие звёзды, которые, приближаясь к земле, становятся, вопреки законам перспективы, лишь тусклее и меньше.

Небо разверзается надо мной, и нет в нем ни рая, ни ада, только бесконечная скорбь смерти. Смерти простой и не страшной, состоящей только из струй крови и хруста ломаемых хрящей. Смерти обыденной, как секс, который тоже пугает в детстве, пока не вырастаешь, и не становится понятно, что тем, чего ты боялся, занимаются все.

Ты не должна дышать, моя радость, если хочешь стать вечной.

Л. И, очень не любит, когда касаются её лица, она даже мужу своему, А. Г., не позволяет трогать свое лицо, потому что оно означает для неё ЗЕРКАЛО ДУШИ.

Растения лучше животных, они на смерти сразу расти начинают, без всякого переходного нэпа, превращают труп в цветы свои крошечные.

Все там, ниже земли, черное, нет там места свету, там прячет природа только то, что уже не нужно и должно стать бесформенной мертвой нефтью будущей жизни, и еще тех, кто трудится над разрушением формы, поедая погребенным руки, рты и глаза.