Ни раба, ни повелителя дружбе не надо. Дружба любит равенство.

«Поблекло, отошло!» — раздалось внутри его.

Петербург уже давно описан, а что не описано, то надо видеть самому.

Дружба утонула в любви.

... Женщины любят иначе, нежели мужчины, нежнее, сильнее. Для них любовь — всё...

Странен человек! Чем счастье её было полнее, тем она становилась задумчивее и даже... боязливее.

— <...> я думала, что сердце не ошибается.
— Нет, ошибается: и как иногда гибельно!

Один восторжен до сумасбродства, другой — ледян до ожесточения.

Ах, если б испытывать только эту теплоту любви да не испытывать её тревог!

Началось с неумения надевать чулки и кончилось неумением жить.

Что фантазия создает, то анализ разрушает, как карточный домик.

Мудрено и трудно жить просто!

Да разве после одного счастья бывает другое, потом третье, такое же?

Дело сделано: она уже любила, и скинуть с себя любовь по произволу, как платье, нельзя.

Молодость должна быть тревожна, кипуча, иногда сумасбродна, глупа.

«Она — злое, насмешливое создание!» — подумал Обломов, любуясь против воли каждым её движением.