Он стал понемногу допускать мысль, что в жизни, видно не все одни розы, а есть и шипы, которые иногда прокалывают.

Мудрено и трудно жить просто!

Жизнь в его глазах разделялась на две половины: одна состояла из труда и скуки — это у него были синонимы; другая — из покоя и мирного веселья.

Взрослый Илья Ильич хотя после и узнает, что нет медовых и молочных рек, нет добрых волшебниц, хотя и шутит он с улыбкой над сказаниями няни, но улыбка эта не искренняя, она сопровождается тайным вздохом: сказка у него смешалась с жизнью, и он бессознательно грустит подчас, зачем сказка не жизнь, а жизнь не сказка.

Без жертв, без усилий и лишений нельзя жить на свете: жизнь — не сад, в котором растут только одни цветы.

— Что случилось?
— Да что: жизнь трогает!
— И слава богу!

«Ведь это не одна любовь, ведь вся жизнь такова... — вдруг пришло ему в голову, — и если отталкивать всякий случай, как ошибку, когда же будет — не ошибка? Что же я? Как будто ослеп...»

Что это все они как будто сговорились торопиться жить?

Рассматривать вещи пристально, с их настоящей стороны, а не заноситься бог весть куда.