Катя Цойлик

Просто от чистого сердца, по-дружески и по-братски,
Я признаюсь, самолично вращая курсор своего пера:
Я не умею любить. У меня там, наверное софт пиратский,
На который не предусмотрены драйвера.

Если все рухнуло — спой панихиду, начни сначала,
Ластиком мягким погрешности подотри.
Видишь, ведь то, что раньше тебя практически убивало,
Сегодня покорной псиной сидит у твоей двери.

Так разгоняет — что кажется, завтра вскроешься,
Освободишь от вен эту дикую, злую кровь.
Но через пару часов отходишь, смеешься, молишься
И бросаешь дротики в постеры про любовь.

Неподдельно от боли воя в пустынных просторах комнат,
Стережем одиночество. Свято храним, как зеницу ока,
Пока где-то нас ждут, пока где-то нас все же помнят -
Нам гордыня не даст проорать, как же дико нам одиноко.

Я остаюсь. Уже почти весна.
Уже почти летят обратно птицы…
Уже почти не хочется напиться.
Уговорили. Остаюсь. Одна.
Я остаюсь. Не перечеркиваю дни,
Спокойно передариваю ночи.
Идешь? Иди. Уходишь — ну, как хочешь,
По сути все мы одиноки и одни.
Я не больна. Я просто молчалива.
Я много говорю для тех, кто слышит.
И много значу. Но для тех, кто дышит,
А не для тех, кто выдыхает торопливо.

Да, вот так, не иначе. Ты сам этот ритм мне задал,
Так позволь себе дать мне руку, и — в новую частоту.
Ну а кто никогда никуда ниоткуда не падал -
Тот навряд ли в курсе про настоящую высоту.

Разум проводит кастинг, сердце играет в прятки,
А в перерывах смотрит, что подгоняет разум.
Хитрым порой бывает, разуму носит взятки,
Тот не берет. И злится. И хочет прибить, заразу.

Разум же твердо знает, что нам в итоге нужно,
Сердце... Да что там сердце: трепетно, вероломно...
Вот не живется этим, черт бы побрал их, дружно!
Разум сопит от злости, сердце вздыхает томно.

И там, за границами наших ловушек людских,
Мы с вами заглушим мотор и повиснем в пространстве,
И слышите? Шум голосов отддалился и стих,
А мы начинаем с абзаца главу наших странствий.

Тот, который меня бережет
Не нажмет на курок безжалостно…
За стежком вышиваю стежок —
Не молчи на меня, пожалуйста…
Не придумывает причин,
Не приходит ко мне из жалости,
Не считает моих мужчин…
Не молчи на меня, пожалуйста…
Слышит суть моих стройных фраз,
Знает, чем моя жизнь исколота…
Но дает мне лишь соль из глаз,
И молчание в виде золота…

Бог, утирая дланью вспотевший лоб
Улыбается молча: окончена моя миссия.
Все живое волна поглотила, за ней потоп.
Всё, планета на реконструкции. На ремиссии.

Видишь, сколько снежинок нам небо кидает в ноги?
Видно, любят нас там до сих пор наши злые боги,
Им досадно, что люд нынче сплошь убогий,
Ни мольбы в очах, ни огня...

Нереально сшить платье и ни разу не исколоться,
Этот мир не поймешь, об него не разбив нутро.
Не изведав дна, не познав глубины колодца,
Не сумеешь веревку вымерять и прикрутить ведро.

Лужи растопят лед, не иначе. Иначе и быть не может.
Все телевизоры вдруг замолчат, и мы станем петь,
Людит очнутся, и копья с щитами в сторонку сложат,
Крыля расправят и сделают шаг, и покинут клеть.

Знаешь, законов много, и много правил.
Чтобы подняться к вершинам, спокойно достигнув дна
Просто живи. Так живи, чтобы следом никто не правил,
Не проиграй свою главную битву. Она одна.