Ненависть – дурное семя. Оно пускает корни в сердце и растет, растет, отравляя всё вокруг.

Ты представляешь, что значит потерять дитя? Знать, что его убили? <...> Это как тонуть. Как будто кто-то держит твою голову под водой, и как только ты сдаешься и уже готова умереть, тебя выдергивают, дают вздохнуть и топят снова.

Тебя учили сражаться с воинами, но кого надо остерегаться, так это торговцев. Это самые опасные люди.

Благородно быть добрым и избавлять других от страданий. А еще это опасно. Иногда приходится усложнять жизнь другим, пока они не сделали невыносимой твою.

Твоя ненависть пожирает тебя. Но благодаря ей ты жива.

Есть ли на свете большая мука, чем любовь, повстречавшая утрату?

Память странная вещь, жестокая. Чем сильнее хочешь что-то забыть, тем меньше можешь противиться воспоминаниям. Словно крыса вгрызается в кожу, медленно, мучительно, от такого не отмахнешься.

Пусть они не знают, как держать в руках оружие, это не важно. Иной раз слова могут вонзиться глубже, чем любой меч.

Если хочешь добиться чего-то от мужчин, нужно позволить им поверить в то, что всё решают они.

– Будь ты моей женой, я бы вырвал тебе язык.
– Это вряд ли, – говорит она. – Будь я твоей женой, я бы убила тебя во сне.

Иногда самые жестокие люди на свете способны создавать прекраснейшие вещи.

Героев делают войны.

На свете нет никого могущественнее женщины с сильной волей. Ты всегда была именно такой и должна оставаться такой, что бы с тобой ни делали. Мужу проще быть сильным, потому что от нас этого ждут. Но несломленная, непокорившаяся женщина достойна восхищения.

Одиссей однажды сказал мне, что лучшее, что может случиться с мужем – или с женщиной, раз на то пошло, – если о нем будут говорить. В противном случае ты всё равно что мертв.

Скульптуры львов, залитые солнечным светом, величественно восседают на воротах и равнодушно глядят своим пустым, безжизненным взором. «Микенские цари – это львы, – сказал однажды Агамемнон, – охотящиеся на слабых». Когда она заметила, что скульптурные звери больше похожи на львиц, он рассмеялся. Стал бы он смеяться сейчас, когда львица сидит на его троне?