Взглянешь на лица – вроде счастливы, но это, конечно, мало о чем говорит. На фотографиях все улыбаются.

Я понимала, что, добиваясь славы, обрекаешь себя на дешевый карнавал, где ты навеки заточен в клетке, и тебе аплодируют, однако над тобою равно и насмехаются.

Чтобы ощутить, как солнце греет плечи, сначала нужно погулять по тенистой стороне улицы.

Никто не понимает, как легко поменять жизнь. Взял и сел в автобус.

Забавно. Одна ночь меняет всю твою жизнь, а начинается как все ночи.

Жизнь — цветок, что расцветает ярко и исчезает вовсе.

…вырывайтесь из клеток, подлинных либо воображаемых.

Лицо у нее было как потускневшая лампочка – человек всю жизнь провел в услужении, сразу видно.

…добиваясь славы, обрекаешь себя на дешевый карнавал, где ты навеки заточен в клетке, и тебе аплодируют, однако над тобою равно и насмехаются.

Жизнь товарняком мчится к одной-единственной станции, и те, кого мы любим, пролетают мимо пятнами цвета и света. Ничего не удержишь, никак не замедлишься.

Женщины Манхэттена, конечно, роскошны, но порой забывают, что не бессмертны. Развеселыми пятничными вечерами рассыпаются по городу, точно конфетти, думать не думают, в какую дыру провалятся к субботе.

Есть люди, которые попросту не желают трезветь. Реальность им не нужна. Жизнь подставила подножку – им удобнее так и валяться носом в грязи.

Все мы поголовно храним свои шкатулки – темные покои, где под замком прячется то, что копьем пронзило нам сердце. Там скрывается ответ на вопрос «зачем?» – то, к чему стремишься, во имя чего ранишь все вокруг. И если ее открыть, наступит ли свобода? Нет. Ибо неприступная тюрьма с неуязвимым замком – твоя собственная голова.

Порой людей так тяготит тайна, что они готовы выдать ее за здорово живешь первому, кто готов выслушать.

В темноте быть собой проще.