Твоя фишка — ободранный вид, моя фишка-прямолинейность и паршивость. А знаешь, в чем состоит разница? Вид — это оболочка, а прямолинейность и паршивость — это то, что идёт изнутри. Как ты и говорил, люди ведутся на мою внешность, но мне есть, что им показать из своей души, если захочу. А что что можешь показать ты? Доброта и забота давно не в моде. Это неинтересно.

Зал стих, чтобы уловить мелодию.
Затем послышался голос. Нежный и светлый, он неспешным ручейком вливался в душу и журчал там, будоража и волнуя.мне стало тепло. сердце замедлило биение, даруя телу покой и вгоняя в сладкую дрему. Но мысленно я был взволнован этим — выступление Колдера вызывало у меня недоумение. Он сидел на невысоком стульчике, наклонившись вперёд, с гитарой в руке и микрофоном возле губ, волосы спадали ему на лицо, его глаза были опущены, а губы даже во время пения умудрялись выражать добродушная улыбку.
Я упер руку в щёку и просидел в таком положении, наслаждаюсь каждой ноткой лёгкого исполнения, до самого конца выступления, пока люди не начали хлопать и присвистывать. лишь тогда во мне громким звоночком зазвенело чувство зависти к этому певцу. обычная песня, дешевая гитара, элементарная игра, улыбка и заботливый взгляд. всё это по отдельности не имело большого значения, но вместе заставляло мое сердце тайно радоваться такому подарку судьбы, бальзаму для моей израненной души.

— Вы когда-нибудь хотели, чтобы человек, которого вы потеряли, был жив? Просто жив и счастлив. Где-то там, за океаном, в тысячах километров от вас, но жив. Вы были бы счастливы, если бы понимали, что он в порядке, но вы никогда не встретитесь?
— Я... была бы рада, потому что для меня важно знать, что он в порядке. Это, во всяком случае, лучше, чем если бы он был мертв.
— Вы врете. Ни одному человеку не было бы от этого легче. Наоборот, или, может, нет... Я сам не знаю. От понимания, что он сейчас где-то там, где я быть не могу, мне сносит крышу.