Про тёплый взгляд,
Про зыбкий свет,
Про то, чего в помине нет,
Про то, чего и не бывало,
Про то, чему верна душа,
У запылённого вокзала
Мы толковали не спеша.
Как по полю по заросшему
Полетел белый дым.
Здесь под первою порошею,
Под снежком молодым.
В трех берёзах затеряемся.
В трёх стогах, в трёх соснах.
Пусть ничто не повторяется:
Ни кураж, ни весна.
Отмерен срок и мечтам, и вещам.
Эта жизнь не по зубам
Ни тебе, ни мне.
Не гаси, моя судьба,
Тёплый свет в окне:
Пусть последним мотыльком
Прямо на кровать
Залетит удача в дом,
Чтоб зазимовать!
Я ловить по ветру готов
У костра остывшего
Шелест улетевших годов,
Отблески небывшего.
Снег мерцал. Фонари светились
В паутине ветвей кругом:
Юность милая, ты ли, ты ли
Заглянула сейчас в мой дом?
Тихим эхом былого смеха,
Хмелем заворожённых встреч?
Сквозь морозную темень ехать,
Как мосты сигареты жечь...
Все пытаюсь в городе прижиться,
Чахленьким бульварным деревцом.
Полем метельным по вешкам, тропками,
В предновогоднюю глушь дремучую
Из коммунальной сбежал коробки,
Осенью долгой вконец измученный.
В сонной деревне, лесной, завьюженной,
Где куропатки в сараях прячутся.
От одолевшей вселенской стужи
Молча забился на печь горячую.
Он придёт, магический рассвет,
С чертовщиной, радостью, томленьем,
За мелканьем месяцев и лет,
За болезнью, занятостью, ленью.
Мы поздние, задумчивые дети
Едва живых советских деревень.
Мы помним, как вздыхает сонно ветер,
Запутавшись в некошеной траве.
Теперь с годами все трудней поверить,
Что в захолустье, где мы все росли,
Ещё не запирались в избах двери
И не было заброшенной земли.
Я забываю, как пахнет печной дымок,
Как на заре петух зазывает утро.
Странное чувство вины одолеть не смог;
Будто не сделал того, что обещал кому-то.
Суетны дни, бесконечны мельканья лиц.
Книги, стихи — лишь для бедной души обновки.
Мне ведь давно понятнее писк синиц,
Чем разговор подростков на остановке.
Выбери тропку себе по вкусу.
Если есть деньги и ты не старый,
Несколько сёл, — выбирай любое.
«Всё включено» уже: дурь, водяра,
От групповухи до мордобоя.
Едкой злобой приправлена круто жизнь,
Разобщенностью и тюрьмой.
Крепче зубы сжать, прохрипеть: держись,
Этот ветер пока ещё мой.
И реальность чудовищней снов бомжей,
И жирует во всю жлобьё.
Только этих звёзд не отнять уже,
Только небо — до смерти моё.