Ты можешь верить, что там за гробом тебя что-то ждёт, а можешь думать, как думали наши предки-нигилисты, что умрешь — лопух вырастет и всё... Ну и пожалуйста. Но веришь ты или не веришь — и Бог есть, и загробная жизнь есть, и ад есть. Никакого ада нет! Ну как же нет, когда ты живёшь в аду? Не веришь? Ну подойди к зеркалу, посмотри на свою мрачную рожу! Разве может венец творения, высшее создание Божие иметь такую мрачную харю? Почему тебе так плохо? Если ты вообще такой умный, такой прямо весь свободный, тебе вот на всё начхать, ты сам всё знаешь... Что же у тебя такая рожа-то несчастная? Потому что ты в аду, сынок! В аду! Ты не знаешь радости! Ты мёртв! Тебе тяжело, тебе противно, тебя всё мучает, тебя всё раздражает. Люди, мухи... Тебя раздражает жара, тебя раздражает дождь, тебя раздражают политики, тебя всё, что есть раздражает и мучает. Тебя мучает папа, мама, дедушка, бабушка, соседи, Путин с Медведевым, Барак Обама. Всё тебе тяжело, противно, тебя ничего не радует. Даже соловьи тебе спать мешают. Потому что ты хочешь от этого куда-то уйти, куда-то... где-то уснуть... в чём-то забыться, нажраться, наколоться, уснуть, уйти от этого. Почему? Ну потому, что ты в аду! Тебе не надо никуда попадать — в рай, в ад... Ты уже, голубчик, давно в аду, из которого выход только один — к Богу!

Есть чиновники, которые ходят в храмы каждое воскресенье. Но что значит — ходить в храм? В храмы и воробьи залетают, и мыши бывают, и даже кота я видел. Зайти в храм и даже помолиться еще не значит стать христианином. Это только начало. Человека надо учить. Учить любви к ближнему. Вот толстый, сутулый, дурно пахнущий, пьяный человек. Как его любить? Как самого себя. Бывает, что я сам себе противен, но я же не прошу Господа, чтобы мне утюг горячий с пятого этажа на голову упал... Себя же любишь.
Долог путь покаяния и понимания человека, что роль его в этом мире служебная. Учить надо. В Церкви. И в семье, конечно. Патриотизм — это ведь такое же чувство любви, как любовь к папе, маме, младшей сестренке.

Поздравляю всех с праздником. Наступает седмица, которую издревле назвали Масленицей, потому что начиная с понедельника уже не вкушаем мясной пищи. Это первый шаг в пост. И вот что нам мир будет предлагать: жечь какие-то идиотские чучела, так называемые фольклорные фальшивые праздники, которые совершенно не имеют никакого отношения к этой седмице. А эта седмица – воспоминание о Страшном суде по Евангелию, которое мы сегодня читали. И всю эту седмицу читают Евангелие Страстей Господних. Вот каким размышлениям должен предаваться сын Божий и христианин, а отнюдь не безумному веселью с обжорством, чтобы наесться на сорок дней вперёд. Совсем нет, наоборот, это время дано, чтобы уже начать подготовку к Великому посту, время покаяния, очищения души, упражнения в подвиге христианском. Вот это нам надо стараться не забывать. То есть проводить это время по-христиански.

Муж — это кто питает и греет семью. А если колотит — это вообще не муж. Это грязное, подлое, трусливое животное. Ну, с животным разве вообще можно жить? Регистрировать брак. Кому нравится — то пожалуйста, я же не могу ничего сказать. Но с точки зрения Евангелия — я не знаю. Брак — что такое брак? Брак — это школа любви. Какая тут любовь, если муж не любит свою жену? Если хочешь кого-то отлупить — узнай, где размещается спецназ МВД, и там подходишь — и часовому в роговой отсек. И дальше уже смотри, что с тобой будет. Вот и всё, чего жену — то бить, которая и ростом меньше, и вес у неё меньше, и силы меньше. Раз жену бьёт — значит, трус поганый.

Когда мы видим добрых и воспитанных детей, то невольно радуемся за их родителей и немножко им завидуем, потому что наши детки часто не таковы.

Одна прихожанка мне говорила: «Ну почему у неё вот такие дети, а у меня такие? Почему у неё все в храм ходят, и сыновья священники, и дочка замужем за священником, хотя она воспитывала их одна, а у меня муж был, а вот мои дети и в храм не ходят, и не благочестивы, и ко мне плохо относятся?»

Не сумела воспитать. Это очень трудное дело, огромный подвиг. Хорошо воспитать детей — это практически спасти свою душу, не только потому что Богу нужны благочестивые люди, а потому, что этот подвиг понуждает человека наступать по всем фронтам и выигрывать битву за битвой, именно битву духовную, за душу ребёнка. И воспитание, конечно, прежде всего зависит от благочестия родителей.

Когда я был молодым, то думал, что жизнь – это страдание, а в старости я понял, что Богу угодно, чтобы мы были счастливы. Из-за того, что семья разрушена, наш народ угрюм и несчастлив, потому что человек может быть счастлив на земле, только если у него есть полноценная семья. Чего бы человек ни достиг – карьеры, славы, богатства, – счастье дает только семья. Жить среди любимых и этим людям служить – высшее счастье и блаженство.

Если у нас есть в сердце боль за кого-то, то мы и будем все время, как святые отцы говорили, ударять молитвой в небеса, стучать. Господь сказал: «Толцыте, и отверзется вам». Мы любим человека, допустим, а он в храм не ходит. Нам ведь хочется, чтобы он тоже ходил. Это понятно. Ну а как? Уговорами бесполезно – это же не маленький ребенок, которого спеленаешь и принесешь причастить. Нет, он не идет, он упирается, как бык. Что с ним делать? Только молиться, молиться долго, может быть, десятилетие. Тогда Господь – Он нам Сам обещал – нашу молитву исполнит.