Я никогда не мог понять гордости за нацию. Как по мне, гордость должна относиться к чему-то, чего ты сам достиг, а не к тому, что вышло случайно. Быть ирландцем — это не умение, а сраная случайность. Ты же не скажешь «Я горжусь, что родился 16 мая» или «Я горжусь предрасположенностью к раку толстой кишки». Так какого *** ты гордишься тем, что ты американец, ирландец или прочая шваль?
Вас делают похожими, чтобы управлять вами. Когда начинается война, вас превращают в патриотов.
Героизм по команде, бессмысленная жестокость и омерзительная бессмысленность, называющаяся патриотизмом — как сильно я ненавижу все это, какой низкой и подлой является война.
Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног — но мне досадно, если иностранец разделяет со мной это чувство.
В России остались одни оптимисты, пессимисты уже давно уехали!
Пояснение к цитате:
Жорес Иванович Алферов, удивительный человек, ученый, избравший своим направлением изучение полупроводников. Подарил нам возможность пользоваться мобильными телефонами, дисководами в компьютерах и многими другими вещами.
Во времена моей молодости, которая прошла в Нью-Йорке, я отказался произносить клятву верности флагу. Естественно, меня направили в кабинет директора, который спросил: «Почему ты не хочешь принести клятву верности? Ведь все это делают!» Я ответил: «Когда-то все верили, что Земля плоская, но это не значит, что так оно и есть». Я объяснил, что своими достижениями Америка обязана другим культурам и народам, и я бы предпочел принести клятву верности Земле и всем её обитателям. Излишне говорить, что вскоре после этого я бросил школу и оборудовал у себя в комнате лабораторию, где приступил к изучению естествознания и других наук. И тогда я понял, что Вселенная подчиняется законам, и что человек, как и само общество, не являются исключением. Затем, в 1929 году произошел биржевой крах, который стал началом того, что сейчас называют Великой депрессией. Я не мог понять, почему миллионы людей остались без работы, потеряли жильё и были вынуждены голодать, тогда как заводы простаивали, и ресурсы были по-прежнему доступны. Именно тогда я осознал, что правила экономической игры в своей основе ошибочны. Вскоре после этого началась Вторая мировая война, в ходе которой многие страны последовательно уничтожали друг друга. По окончании войны я подсчитал, что все израсходованные на разрушения средства и ресурсы могли бы легко обеспечить всем необходимым каждого человека на планете. С тех пор я наблюдаю, как человечество роет себе могилу. Как постоянно растрачиваются и уничтожаются бесценные исчерпаемые ресурсы во имя прибыли и свободного рынка. Я наблюдаю, как социальные ценности сводятся к искусственному материализму и бездумному потреблению. И как финансовые силы контролируют политическую систему якобы свободного общества. Сейчас мне 94 года. Боюсь, что моё отношение к этому осталось таким же, как и 75 лет назад. Пора прекратить это безумие.
Давайте свое делать, в том числе и противозачаточные средства. Наши некрасивые, но более прочные и надежные.
Патриотизм — не более, чем верность недвижимости, которую раз 800 завоевывали 800 режимов 800 разных стран, но при любом раскладе она лучшая!
Мы воспитали детей так хорошо, что они стали слишком умны, чтобы быть патриотами.
— Значит вы не любите нашу страну?
— Я в ней живу.
Надо быть патриотом, а не националистом. Нет необходимости ненавидеть каждую чужую семью, потому что любишь свою. Нет необходимости ненавидеть другие народы, потому что ты патриот. Между патриотизмом и национализмом глубокое различие. В первом — любовь к своей стране, во втором — ненависть ко всем другим.
Здесь типа демократия,
На самом деле — царство.
Я так люблю свою страну
И ненавижу государство.
— В настоящий момент боитесь ли вы возвращаться на родину?
— Нет.
— Так… Ещё разок… В вашей стране идёт война, Виктор. Вооруженные люди на улицах. Нарушаются права человека.
— Да-да, это ужасно.
— Да это кошмар. Кошмар. С вами может произойти всё, что угодно. Верно? Людей вытаскивают из постели и бросают в тюрьму. Верно?
— Да.
— Значит, вы боитесь?
— Боюсь?
— Кракожии… Вы боитесь вернуться в Кракожию.
— Кракожию? Нет. Я совсем не боюсь Кракожию. Я немного боюсь вот эта комната.
— Я говорю о бомбах. Я говорю о потере достоинства, нарушении прав человека. Не бойтесь признаться, что вы боитесь вернуться.
— Там дом. Я не боюсь своего дома.
— Какие же это патриоты? — пожал плечами Гэндзи. — Просто к-крикуны.
Законный повод подрать глотку, не более. Истинный патриотизм, как и истинная любовь, никогда о себе не кричит.