На мой взгляд, я часто, хотя и не каждый день, бываю сказочно богат — не деньгами, а тем, что нахожу в своей работе нечто такое, чему могу посвятить душу и сердце, что вдохновляет меня и придает смысл моей жизни.
Я хочу прикасаться к людям своим искусством, я хочу чтобы они говорили – он чувствует глубоко, он чувствует нежно.
Говорить за нас должны наши полотна. Мы создали их, и они существуют, и это самое главное.
Единственное счастье, ощутимое материальное счастье – быть всегда молодым.
Любопытно все-таки, до чего плохо в материальном отношении живется всем художникам — поэтам, музыкантам, живописцам, даже самым удачливым... Все это поднимает вечный вопрос: вся ли человеческая жизнь открыта нам? А вдруг нам известна лишь та ее половина, которая заканчивается смертью.
Книжные магазины всегда напоминают мне, что в мире есть хорошие вещи.
Только опыт и незаметный каждодневный труд делают художника зрелым и дают возможность создать что-то более верное и законченное.
В надежде, что у нас с Гогеном будет общая мастерская, я хочу ее декорировать. Одни большие подсолнухи – ничего больше.
Я предпочитаю рисовать человеческие глаза, а не соборы, потому что в глазах есть что-то такое, чего в соборах не найдешь... человеческая душа.
Я перестаю бояться безумия, когда вижу вблизи тех, кто поражен им.
Христос прожил чистую жизнь и был величайшим из художников, ибо пренебрег и мрамором, и глиной, и красками, а работал над живой плотью.
Человек приходит в мир не для того, чтобы быть счастливым, а чтобы созидать и оставить после себя нечто великое.
Изучать и анализировать общество — это побольше, чем читать ему мораль.