Человек с бульвара Капуцинов – цитаты из фильма

51 цитата

— Эх, хотя бы один патрон... Уж я бы не промахнулся в эту раскрашенную обезьяну.
— Я прощаю бледнолицему его слова. Он мог не слышать о сэре Чарльзе Дарвине, и не знать, что обезьяна — наш общий предок.

- Эх, хотя бы один патрон... Уж я бы не промахнулся в эту раскрашенную обезьяну.
- Я прощаю бледнолицему его слова. Он мог не слышать о сэре Чарльзе Дарвине, и не знать, что обезьяна - наш общий предок.
- Эх, хотя бы один патрон... Уж я бы не промахнулся в эту раскрашенную обезьяну.
- Я прощаю бледнолицему его слова. Он мог не слышать о сэре Чарльзе Дарвине, и не знать, что обезьяна - наш общий предок.
- Эх, хотя бы один патрон... Уж я бы не промахнулся в эту раскрашенную обезьяну.
- Я прощаю бледнолицему его слова. Он мог не слышать о сэре Чарльзе Дарвине, и не знать, что обезьяна - наш общий предок.

— Мартин, если можешь — поставь мне фонарь! Я тебя даже прошу. Очень нужно! Это для моей старухи.
— Да вы с ума сошли! Томпсон, как я могу ударить человека? За кого вы меня принимаете?

- Мартин, если можешь - поставь мне фонарь! Я тебя даже прошу. Очень нужно! Это для моей старухи.
- Да вы с ума сошли! Томпсон, как я могу ударить человека? За кого вы меня принимаете?
Пояснение к цитате: 

Чтобы жена Томсона не подумала, что он был, например, «у девок». По словам миссис Томсон: «Если приходишь домой трезвый и без синяков, значит был не в салуне, а у девок».

— Кого провожаете?
— О, это великий человек!
— Чем же он велик?
— Он первый познакомил нас с синематографом.
— В таком случае, я второй. Меня зовут Секонд.

- Кого провожаете?
- О, это великий человек!
- Чем же он велик?
- Он первый познакомил нас с синематографом.
- В таком случае, я второй. Меня зовут Секонд.

— Десять против одного, сэр, что вы двумя руками держитесь за Библию.
— Ну, для меня скорее это священное писание.
— Готовитесь к лучшей жизни?
— И вам того же желаю.
— Я не тороплюсь. И вас не тороплю.
— Аккуратнее. Это всемирная история синематографа.
— По-моему, он плохо видит.
— Зато хорошо слышу! Признаться, грамматика не моя стихия. Но даже я могу разобрать, что многие страницы здесь пусты.
— Так это место для истории, сэр. Дерзните, и, быть может, ваше имя впишут в эти страницы. Они ждут своих героев.
— Забавные вещи вы говорите, сэр. Послушать бы вас в другой раз. Когда я отправил на тот свет свою первую дюжину, моя матушка сказала мне: «Джек, если ты и виноват то только в том что не встретил на своём пути хорошего человека».

- Десять против одного, сэр, что вы двумя руками держитесь за Библию.
- Ну, для меня скорее это священное писание.
- Готовитесь к лучшей жизни?
- И вам того же желаю.
- Я не тороплюсь. И вас не тороплю.
- Аккуратнее. Это всемирная история синематографа.
- По-моему, он плохо видит.
- Зато хорошо слышу! Признаться, грамматика не моя стихия. Но даже я могу разобрать, что многие страницы здесь пусты.
- Так это место для истории, сэр. Дерзните, и, быть может, ваше имя впишут в эти страницы. Они ждут своих героев.
- Забавные вещи вы говорите, сэр. Послушать бы вас в другой раз. Когда я отправил на тот свет свою первую дюжину, моя матушка сказала мне: «Джек, если ты и виноват то только в том что не встретил на своём пути хорошего человека».
- Десять против одного, сэр, что вы двумя руками держитесь за Библию.
- Ну, для меня скорее это священное писание.
- Готовитесь к лучшей жизни?
- И вам того же желаю.
- Я не тороплюсь. И вас не тороплю.
- Аккуратнее. Это всемирная история синематографа.
- По-моему, он плохо видит.
- Зато хорошо слышу! Признаться, грамматика не моя стихия. Но даже я могу разобрать, что многие страницы здесь пусты.
- Так это место для истории, сэр. Дерзните, и, быть может, ваше имя впишут в эти страницы. Они ждут своих героев.
- Забавные вещи вы говорите, сэр. Послушать бы вас в другой раз. Когда я отправил на тот свет свою первую дюжину, моя матушка сказала мне: «Джек, если ты и виноват то только в том что не встретил на своём пути хорошего человека».

— Как вы могли смотреть эту гадость?
— Гадость, гадость! Жуткая гадость! Если б вы знали, как я тоскую по вашим фильмам, мистер Фёст! Они ведь и в самом деле могли сделать меня человеком! Но горькая истина, мистер Фёст, заключается в том, что в нашей стране только деньги могут сделать джентльмена человеком, а фильмы мистера Секонда приносят мне деньги.

- Как вы могли смотреть эту гадость?
- Гадость, гадость! Жуткая гадость! Если б вы знали, как я тоскую по вашим фильмам, мистер Фёст! Они ведь и в самом деле могли сделать меня человеком! Но горькая истина, мистер Фёст, заключается в том, что в нашей стране только деньги могут сделать джентльмена человеком, а фильмы мистера Секонда приносят мне деньги.
- Как вы могли смотреть эту гадость?
- Гадость, гадость! Жуткая гадость! Если б вы знали, как я тоскую по вашим фильмам, мистер Фёст! Они ведь и в самом деле могли сделать меня человеком! Но горькая истина, мистер Фёст, заключается в том, что в нашей стране только деньги могут сделать джентльмена человеком, а фильмы мистера Секонда приносят мне деньги.

— Этот дерьмовый синематограф превратил вас в трусливых мулов!
— Я не ослышался, сэр? Вы сказали «дерьмовый синематограф»?
— Да, да! «Дерьмовый синематограф»... и «трусливые мулы»!
— Мулов я Вам прощаю. Но только мулов. Не будете ли вы столь любезны оказать мне одну услугу?
— А-а-а! Наконец-то!
— Не здесь. Мне не хотелось бы осквернять это место. [Дэнли, выходя из салуна, врезается в дверь и падает] Он не любил синематограф.

- Этот дерьмовый синематограф превратил вас в трусливых мулов!
- Я не ослышался, сэр? Вы сказали «дерьмовый синематограф»?
- Да, да! «Дерьмовый синематограф»... и «трусливые мулы»!
- Мулов я Вам прощаю. Но только мулов. Не будете ли вы столь любезны оказать мне одну услугу?
- А-а-а! Наконец-то!
- Не здесь. Мне не хотелось бы осквернять это место. [<em>Дэнли, выходя из салуна, врезается в дверь и падает</em>] Он не любил синематограф.
- Этот дерьмовый синематограф превратил вас в трусливых мулов!
- Я не ослышался, сэр? Вы сказали «дерьмовый синематограф»?
- Да, да! «Дерьмовый синематограф»... и «трусливые мулы»!
- Мулов я Вам прощаю. Но только мулов. Не будете ли вы столь любезны оказать мне одну услугу?
- А-а-а! Наконец-то!
- Не здесь. Мне не хотелось бы осквернять это место. [<em>Дэнли, выходя из салуна, врезается в дверь и падает</em>] Он не любил синематограф.
- Этот дерьмовый синематограф превратил вас в трусливых мулов!
- Я не ослышался, сэр? Вы сказали «дерьмовый синематограф»?
- Да, да! «Дерьмовый синематограф»... и «трусливые мулы»!
- Мулов я Вам прощаю. Но только мулов. Не будете ли вы столь любезны оказать мне одну услугу?
- А-а-а! Наконец-то!
- Не здесь. Мне не хотелось бы осквернять это место. [<em>Дэнли, выходя из салуна, врезается в дверь и падает</em>] Он не любил синематограф.
- Этот дерьмовый синематограф превратил вас в трусливых мулов!
- Я не ослышался, сэр? Вы сказали «дерьмовый синематограф»?
- Да, да! «Дерьмовый синематограф»... и «трусливые мулы»!
- Мулов я Вам прощаю. Но только мулов. Не будете ли вы столь любезны оказать мне одну услугу?
- А-а-а! Наконец-то!
- Не здесь. Мне не хотелось бы осквернять это место. [<em>Дэнли, выходя из салуна, врезается в дверь и падает</em>] Он не любил синематограф.
Нет вашей любимой цитаты из "Человек с бульвара Капуцинов"?