— Значит мы потерпели кораблекрушение?
— Как вам подать?
— Простите?
— Как вы хотите? В приукрашенном виде или прямо в лоб?
— Выбирайте сами.
— У нас одно шасси, поэтому взлететь мы не можем. Молния сожгла радио и аварийный передатчик. Возможно поисково-спасательная служба попытается найти нас, но без сигнала — это всё равно, что искать блоху в заднице у слона. У нас есть только вот эта ракетница и одна сигнальная ракета.
— А если в приукрашенном?
— Это и было в приукрашенном.

— Мы встречаемся в шесть утра. Они расширят круг поисков.
— Я слишком пьяная чтобы встать в шесть утра.
— Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?
— Да, я только... приму душ и лягу спать. [Анжелика начинает перед Фрэнком обнажаться] А ты в порядке? В порядке?
— Всё хорошо. Да.
— Хочешь остаться сегодня здесь?
— Остаться?
— Да, со мной. Наверное ты думаешь, что я развратная... Но мне плохо и тебе плохо. Я правда хочу, чтобы ты остался.
— Я, не... Конечно! Почему бы и нет?
— Да?
— Нет, нет, я не могу. У меня ещё осталась надежда... И если, если... Если мы... О, Боже мой... Нет!
— Нет?
— Нет, я...
— Ты уверен? [Анжелика сняла всё, кроме трусов]
— О да, да. Нет, я... Видишь? Я ухожу.

— Хлебный фрукт.
— Это не хлеб.
— ...и не фрукт.
— Я хочу тебя поцеловать. Мне понравилось целоваться с тобой.
— А мне с тобой.
— Ну?
— Но если я начну, то не смогу остановиться.
— Звучит заманчиво.
— Правда?... Я не могу.
— Нам надо поспать. Иди сюда.
— С тобой приятно. И надёжно.

Филипп Синклэр: — Анжелика, вертолет вылетает через двадцать минут. Если ты летишь, то поторопись.
Анжелика: — Через двадцать? Хорошо. Спасибо, Филип. Скажи им, что я уже иду.
Фрэнк Мартин: — О Боже, что я сделал? И сколько раз я это сделал?
Анжелика: — Ты в порядке?
Фрэнк Мартин: — Нет, нет, это было плохо. Все это очень плохо.
Анжелика: — Извини! Как ты можешь так говорить?
Фрэнк Мартин: — Нет, ты всё делала очень хорошо... Но то, что я сделал, было плохо, очень плохо.
Анжелика: — Нет. Нет. Просто сейчас мы проходим через тяжёлые испытания. После похорон все занимаются сексом.
Фрэнк Мартин: — Не все.