Cамые сладкие запахи — от волос вдоль по шее до ключицы
самые изящные рисунки — кончиками пальцев на голой спине
самое невыносимое чувство голода, когда кусаешь твои губы
Давай ты придешь ко мне в этот вечер, мы будем заниматься всякой чушью, смотреть кино, сходить с ума. А потом проснемся в обнимку, ты поцелуешь меня, и мы вместе пойдем на кухню за чашкой кофе. И тебе будет достаточно того, что есть. И мы будем счастливы от сумасшедших детских выходок и бешеного ритма. Мы будем счастливы от нового фильма, тишины, бездумных поступков. Мы будем ругаться за мелочи и расхождения во мнении по тому или иному поводу, а в конце концов мириться одним словом и морем нежности. И не будет главным секс или пошлая страсть. Это лишь легкое приложение.
Давай ты придешь ко мне в этот вечер, мы будем рядом. Ты сможешь коснуться моей руки, дотронуться губами до шеи. Тихонько прикоснуться к мочке уха. Неслышно прошептать какую-то нежную глупость. Ты получишь сокровенные мечты. Ты получишь нежную дурь.
Опьяняющий аромат тела, тяжелый вздох и ласковый взгляд. Ты получишь то, что можешь хотеть.
Давай ты придешь ко мне в этот вечер. Мы просто будем рядом.
Мы просто будем счастливы.
(с)
Monteraia
Тот, кто думает, что любовь-страсть его не коснется, гораздо безумнее того, кто познал ее бездны. Ради чего нужно любить до безумия? В том-то и дело, что это ни для чего не нужно. Но это позволяет нам выйти за пределы собственной личности, вызывает желание терять — разум, время, самих себя. Отношения, которые ни к чему не ведут и не для чего не нужны, — это, может быть, единственные отношения, которые позволяют нам оставаться живыми.
Ее рука тихо опустилась на ручку двери. Она приоткрыла ее и вошла на цыпочках. Не хотела меня будить, а я не спал, просто делал вид, что сплю. Она ногой случайно задела стул. Стул дернулся и прошумел, она сказала черт, а потом еще раз – черт… В комнате запахло табаком. И даже ночью курит – с улыбкой подумал я… Она прошла к кровати и как бабочка впорхнула под одеяло… Моя рука опустилась на ее грудь и с силой сжала… «Накурилась?» — шутливо спросил я… «Ты что, не спишь?!» — возмутилась она… «Нет»… «Не мог сказать раньше?»… «Нет… Хотел послушать, как ты ходишь на цыпочках»… «И как?»… «По-итальянски»… «Это как – страстно?»… «Это так — шумно…»
Любовь до дна
Я показала любовь до дна
И безумную страсть до рассвета.
Я, увы, не твоя судьба,
Только памятью стало лето...
*ЛЮБОВЬ. Лирика. Момент.*
И снова я, отбросив простыню и стыд,
Вхожу в твою пустую залу.
Шифон, бардовый абажур, луна висит,
На чайном столике остывшее какао.
Истрепанный годами тишины,
плакат какой-то бардовской певички,
на подоконнике огарок от свечи
и две уже затушенные спички.
Разлитый тусклый свет ночного фонаря
едва скрывает совести изъяны.
Бокал, вино, два дикаря,
Я устала..
Я устала от этой атмосферы нежной страсти. Тебя и твоей любви так много, что я стала в ней теряться. Это напоминает мне лабиринт. Такой огромный, практически бесконечный. Я кружусь по нему в поисках чего-то. В поисках собственного настоящего желания. в поисках конкретного понимания собственных чувств к тебе. Я снова и снова натыкаюсь на стены, тупики.
На самом деле оправданием животной страсти должна бы служить фраза «письке не прикажешь». А не «сердцу».