Когда умер Сталин, никто из нас не плакал. Мне кажется, что очереди у его гроба были не данью уважения, а любопытством. Желали убедиться, что он действительно умер.
«Правила жизни Виктора Геращенко», журнал Эсквайр (Esquire).
А мой муж умер. В проходной своего института. Утром ушёл на работу, а через час позвонили. Лежал будто спал. Он, кажется, и не заметил, что умер.
— Нонна, а что, артист Н. умер?
— Умер.
— То-то я смотрю, он в гробу лежит...
Лицемерие — это дань уважения, которую порок платит добродетели.
Никто не заслуживает большего уважения, чем дурак, осознавший, что он глуп.