Он стал тем, кого называют Мастером — в тот день, когда его руки стали таким же инструментом мышления, как и его разум.
Он научился придавать страстям форму, повторял не только движения тела — движения души, его руки прощупывали в воске, глине или алебастре чьи-то черты — прокладывая дорогу от чужой души к его душе, он отображал лицо и тело — но постигал разум.