— Я вот одного не понимаю: если я робот, то почему обсидиановая глефа подействовала и на меня?
— Потому что, Зейн, хоть ты и робот, но в тебе тоже теплится жизнь.
Мы танцуем смерть
Последний вальс — он трудный самый!
Смерть танцует нас
Ау фидер зейн, айн-цвай-драй, мама!
– Одно из условий полного, совершенного счастья, – вскричал робот, – это возможность поделиться им с другими.
— Очень неплохо! Потом нарисуешь меня?
— Я не рисую людей.
— Почему?
— Я их ненавижу... по большей части.
— Вот как? Я тоже ненавижу людей. Эй, давай перекусим.