Меня не покидали мысли о неравномерности времени, о том, как оно никогда ничем не заполнено – до той поры, пока внезапно не наступают дни настолько насыщенные, напряженные, ощутимые, что тебе представляется бесспорным – это и есть жизнь, и тебе наконец-то открылась ее истинная природа. Но потом время невероятным образом снова мертвеет, выясняется, что вся эта наполненность была отклонением от стандарта и, возможно, больше не повторится.