Артур Арестович

Теперь она понимала, о чём говорил мистер Кливен, когда советовал очень серьёзно обдумывать свои поступки, если желаешь кому-то что-то доказать и насколько человек готов принять свой проигрыш. Хотя врагу мистер Кливен советовал доказывать всегда и везде, и лучше несколькими сантиметрами доброй стали… ну или на худой конец каким-нибудь родовым проклятьем.
— Хотя для проклятья ты ещё маленькая и волшебная палочка тебе не положена.
— А добрая сталь, значит, положена? — развеселилась девочка, чего, собственно, маг и добивался.

— Ну да. Герой на деле оказался обычным мальчишкой. Все разочарованы: ни нимба над головой, ни крыльев за спиной.
Поттер видно представил эту картину и захихикал.
— А ты тоже разочарована?
— Честно? Я вообще в шоке. Когда я разыскала тебя в поезде…
— Разыскала? Ты же жабу Невилла искала.
Гермиона вздохнула.
— Поттер, ты такой наивный.

— О… Подождите… Вы же были первым, кто осматривал Гарри? — от пришедшей в голову догадки девочка даже вскочила. — Вы именно поэтому спрятали Гарри от всего магического мира? Именно поэтому сочинили эту глупую историю про материнскую любовь, которая его защитила?
— Ну не такую уж и глупую, — кажется, Дамблдор даже обиделся. — Все в неё поверили.

— А что, это обычное дело использовать курьерскую дипломатическую службу для доставки личных сообщений? — с удивлением поинтересовался папа.
— Конечно, — серьёзно сообщил мужчина и незаметно снова подмигнул девочке. — Россия, сэр. Водка, медведи, взятка. Мне за это обещали нового ездового медведя.
— Мы были в России летом, — хмыкнул папа.
— Да? — ничуть не смутился курьер. — Жаль. Надеялся сработает.

— Знаешь, до сегодняшнего дня я полагала, что если нужно о чём-то известить весь Хогвартс, то надо об этом по секрету рассказать Лаванде. Каюсь, о леснике даже не думала. Буду иметь в виду и его, когда понадобиться оповестить о чём-то весь замок.
— И вовсе не весь замок, — оскорбился Рон за друга. — Он только нам, друзьям рассказал.
— Упс, извините, уточню: если мне понадобиться о чём-то известить вас, обязательно расскажу об этом по секрету Хагриду.

— Мадам Пинс, можно взять у вас книгу по бытовым чарам?
— Мисс Грейнджер, вы же вроде её уже читали? — удивилась библиотекарша.
— А это не для меня. Её очень хочет взять Гарри Поттер, мэм.
Мадам Пинс изучила ошарашенного таким заявлением мальчика. Гермиона тоже покосилась на него.
— Хочет, хочет, — подтвердила она. — Просто он пока об этом не знает.
Гарри закашлялся, но, получив чувствительный тычок в бок, согласно закивал. Да, очень-очень хочет эту книгу.

— Теперь осталось придумать, каким образом эту информацию узнать…
Теперь на Гермиону опасливо косились оба парня.
— Чего? Ну есть у меня один недостаток…
— Один? — с интересом спросил Гарри.
— Один! — с намёком произнесла Гермиона. — Я очень любопытная. Собственно, из-за любопытства и влезла во всё это. Эх…
— Воистину, — хмыкнул Гарри.

Знаешь… слышал я одну поговорку… говорят, если ты убил одного — ты убийца; если десяток — маньяк; а если сотни тысяч, то великий.

— Если маглы и не поверят сразу в магию, — удовлетворённо заметил мистер Кливен, — то такая демонстрация их убедит.
— Его могут и не в огонь бросить. — Возражала девочка уже не столько из сомнения, сколько из любопытства — было интересно узнать, что там в письме ещё маги накрутили.
— Попробуй порвать, — предложил мистер Кливен.
Пергамент рвался легко, но его клочки тут же соединялись вместе и снова становились единым целым. Вода просто скатывалась с письма, даже не намочив его, а попытка бросить письма в мусорную корзину тоже провалилась — стоило закрыть дверку шкафа, где стоял мешок с мусором, как пергамент материализовался на столе.
— Наигралась? — поинтересовался мистер Кливен, заметив, что девочка уже давно активировала магическое зрение и сейчас с нездоровым исследовательским любопытством посматривает то на письмо, то на нож для бумаг. Сообразил, что если не остановить сейчас, то следующими испытаниями для несчастного письма могут оказаться и кислоты из химической лаборатории. Саймон Кливен не был уверен, что маги могли предусмотреть попадание письма в руки исследователя-маньяка с неиссякаемым любопытством и тягой к знаниям, и не был уверен, что защита выдержит те испытания, которые придут в голову его ученице.

— Как сходили?
Девочка махнула рукой.
— У профессора Макгонагалл было не очень много времени, ей ещё к одному маглорожденному нужно было идти. Так, пробежались по переулку… купили что нужно и убежали.
— Три часа бегали? — улыбнулся мистер Кливен.

— Тревор, это, как я понимаю, имя жабы? — уточнила она на всякий случай, как раз вспомнив кое-что подходящее… с именем вообще всё просто.
— Да… если я её потеряю… что скажет бабушка?
— «Слава богу»? — тихо предположила Гермиона, но встретившись с печальным взглядом Невилла снова проиграла сражение с совестью.

— Угу… — буркнула девочка. — Придумать… Но когда что-то стоит на пути моего любопытства… «Когда я ем я глух и нем, хитёр и быстр, и дьявольски умён».

— Никаких кулаков — только волшебные палочки, — наконец сообразил он.
— Отлично. Всё-таки мозги у тебя есть… Где-то там, глубоко внутри…
— Ты сейчас мне ужасно напоминаешь Снейпа, — раздражённо буркнул Поттер.
— Умный человек, кстати, хоть и со своими тараканами. Что случится, если ты ударишь Малфоя кулаком сам сообразишь или подсказать?
— Я проиграю.
— Вау! Восхищена. Вот почему пока тебе пинка не дашь, ты думать не хочешь?

— Скажите, профессор, а вы в курсе, что сегодня ночью должны идти похищать философский камень с целью воскрешения Лорда?
Снейп застыл, глядя на ученицу с каким-то непонятным и очень нехорошим выражением лица. Судя по всему, он выбирал между круцио и авадой.
— Проходите, мисс Грейнджер, — посторонился он.

— Эй, Слизерин, в следующем году мы вас всё-таки сделаем без всяких добавочных баллов в конце года!
— Поглядим, малявка, — вдруг раздался в воцарившейся тишине весёлый голос Маркуса Флинта, капитана слизеринской команды по квиддичу.
— Поспорим? — тут же азартно включилась в спор Гермиона. — Если побеждаем мы, то… то все вы на прощальном обеде три раза громко кричите «Слава Гриффиндору».
— А если мы, то после подсчёта баллов в общем зале и до отъезда поезда вы все обращаетесь к каждому слизеринцу не иначе как «уважаемый господин…» ну или «…госпожа из Великого Факультета».
— Замётано!
Гриффиндорцы было возмутилось таким договором за спиной, но сама идея спора многим пришлась по душе. Гриффиндорцы… Особенно близнецам, которые тут же громко всех заверили, что ради того, чтобы услышать, как слизеринцы будут славить Гриффиндор, они согласны отложить свои шалости.

Как же его там звали… Как-то он смешно себя называл… и нелепо… А-а-а, вспомнил! Волдеморт.