Фрагмент времени в вечности,
Мы подобны с тобой паре любовников,
Ступающих как можно тише по крыше мира,
Чтобы узнать, что все страницы всех книг чисты.
Говорят, стихотворение должно убить тебя
И только после этого ты сможешь его написать,
Но слово не умирает, когда произнесено,
Оно только начинает жить.
;В путеводителе по темноте мира должна появиться звезда.
Жизнь проста для сердца, она бьется, пока может.
Дождь впитывает одежду,
Из шелковых коконов поэзии возникает новая поэзия...
Словно монах, освещающий свиток –
На опавших руках кесарева рана листвы...
Листья вздыхают всегда один раз,
Их слова любят тенистые комнаты, мягкую тишину,
В неё они приходят переплетаться в фразы...
Взгляд стирается...
Что-то подчеркивает мысли,
Которые взрослели рядом с голыми ночами,
И вес, утомленный моим весом, отдает себя священным играм.
Профиль ночной пропасти аромата...
Люди делятся на два вида -
Сумасшедшие сверчки или израненные светлячки.
Прообраз лица приходит рассеянным,
В глубоком вдохе святости
Его ночи весят как камни в траве времени.
;Молоко, пролитое из банки на; стол –
Как будто что-то спустилось на чужую территорию…
Мир — большой лабиринт в руинах.
И ладан чувства усерднее размахивает кадилом строк,
Произнося ещё один фрагмент молитвы.
Она даёт понимание что пустота, которой мы переполнены,
Нас не ждёт.
Она срывает наши черноты и преследуют нас яркостью...
Она находит слова, которые говорят только с нами.
И наши глаза тают и плачут,
И мы плывём сквозь оттепель, чтобы продолжить жить.
Она — то убежище, те мягкие зеркала,
Где мы будем прятаться после слёз.
На пляже Белых Камней
Любовь оживила алые стихи в моей крови...
И когда я поднял глаза, я понял,
что страницы становятся как огонь,
Чтобы потом, отпустив нас, хранить наш пепел.