Моё главное кредо, как автора: не бояться себя. Не бояться собственного видения мира, не бояться порывов души своей, не бояться своего мнения любого — словом, не бояться собственного субъективизма. Не бояться и не стыдиться. И поэтому — никакого конформизма в творчестве. Ни малейшего. Никаких компромиссов с кем-то или с чем-то, никаких сглаживаний углов, никаких оглядок вроде «ой, а как это поймут те?», «ой, а как то воспримут эти?», «ой, как я, автор, буду выглядеть в глазах третьих?» (Чаще всего подобные конформистские императивы включаются у авторов неосознанно) Такого внутреннего цензора надо гнать, я считаю. В хвост и в гриву гнать. Тут следует напрочь забыть о скромности и стать настоящим наглецом; а порою даже впасть в снобизм — если всё это нужно для того, чтоб отстоять собственные взгляды на жизнь или утвердить свой внутренний мир в произведениях.
И неважно, что завтра ты, возможно, эволюционируешь и будешь думать и чувствовать по-другому — пиши о том, как ты думаешь и чувствуешь сейчас. Зачем подтягивать себя к тому, чего нет.
Ведь любое творчество твоё, каждое написанное от души произведение — это есть ты, только более совершенный, в смысле более оформленный, более упорядоченный, более отточенный — по сравнению с тем, какой ты в обычной жизни есть, каким вообще в обычной жизни человек бывает, беспорядочный, хаотичный. Таким образом, творчество — это совершенствование себя. А публикация уже готовых произведений — поиск в окружающем мире родственных душ. Поэтому любая фальшь, любой авторский конформизм приводят к ситуации, когда произведения твои — уже не ты, а «ты и не ты», некий эрзац... Тогда творчество твоё — не совершенствование себя, а производство серийных продуктов типичного людского ума, — как правило, хитрого, но заурядного. Никакой ценности, на мой взгляд, такое творчество не имеет, и часы жизни на него тратить не стоит. Это всё равно что «полу-жить» или жить не совсем своей жизнью. Хотя можно, конечно, обратить литературу в ремесло и что-то даже с этого иметь — даже в плане моральном иметь... но это будет только ремесло.
Таково, по крайней мере, моё понимание смысла творчества, таково моё понимание литературы. И, видно, вследствие такого понимания, искренним мне в своих произведениях быть — очень легко.

Думается, пришло время дать чёткое определение понятию «советский человек».
Советский человек это прежде всего тот, кто не чувствовал на себе ограничений советской системы, накладываемых на граждан. И не чувствовал личного унижения от этих ограничений. Безусловно, «советский человек» имеет ещё и множество других характеристик, но все они были бы невозможны без указанной главной характеристики: нечувствования на себе ограничений системы.

Одной из главных черт рабской психологии является ненависть к свободе, которая выражается в стремлении ограничить свободу других... и в маниакальном желании найти любой изъян в людях (и обществах) свободных.
При этом раб не может признаться в ненависти к свободе как таковой — ему всегда нужно ненависть свою чем-то прикрыть: в одних случаях «патриотизмом», в других — «социальной справедливостью», в третьих — «стабильностью и порядком».

Как-то мало кто задумывается у нас над тем, что использование слова «предатель» — именно в политическом словаре — изобретение тоталитарных режимов. Ведь тоталитарный режим это неестественная среда обитания для человека — он хорош только для индивидуумов особых, у которых и чувство свободы отсутствует, и чувства собственного достоинства недостаёт. Для нормальных людей он совсем нехорош. И поэтому последние имеют обыкновение различными способами режиму противостоять. И режим в ответ придумал идеологический ход: называть таких несогласных предателями. Тем самым он, вопреки логике и здравому смыслу, отождествил понятия «Родина» и «политическая система». Но лузеры-граждане в большинстве своём подмены понятий не замечают и установленные правила принимают.

В обществе, где столько поклонников Сталина, стыдно и неприятно жить. Такое общество ненормальное, нездоровое. С любым сталинистом пообщайся, аргументы его послушай — обнаружится либо живодёр либо недоумок. Но у того и у другого — неизменно рабская психология. Он и рассуждает как раб: вот придёт строгий хозяин и устроит благоденствие и равенство. А всех плохих в ГУЛаге сгноит. А то, что он сам при Хозяине будет ходить в туалет строем — да какое оно имеет значение... и вообще, «это всё либералы придумали».

Поражаюсь отношению нынешних «патриотов» к Солженицыну. До какой степени нужно оскотиниться умственно и нравственно, чтобы человека, вышедшего один на один с чудовищной системой, того, кто приближал для нас сегодняшний день, приближал свободу, клеймить «предателем» и обливать грязью. Даже не сразу сообразишь, какой психологический феномен за этим кроется. Скорее это в действии глубокий рабский комплекс: желание при ничтожности собственной личности быть причастным к чему-то «великому» — в данном случае к «великому государству» — и соответственно ненависть ко всем, кто этому государству противостоит. И плевать, что его самого «великое государство» могло посадить за анекдот — главное, «чтоб весь мир боялся». Поразительное ментальное увечье. Это как если бы рабы Рима кричали о величии Империи и проклинали Спартака.

Это уже стало общим местом, но человек действительно один приходит в этот мир и один уходит. В абсолютном смысле у него нет ни «семьи» ни «общества», ни «национальности», ни «религии» — все это нужно лишь затем, чтобы физически выжить — в своём внутреннем, духовном пути человек всегда один. Если внимательно посмотреть, можно увидеть, что вся мировая история движется к тому, чтобы создать человеку максимальные условия для того, чтобы он мог проявить и выразить свою индивидуальность. Появившиеся по историческим меркам совсем недавно такие понятия, как права человека, толерантность и политкорректность («западные ценности», над которыми так любят глумиться троглодиты) — они все, так или иначе, работают на идею индивидуализма.
Вопрос индивидуализма неразрывно связан с вопросом свободы. Свобода для индивидуализма — наипервейшее условие.
Именно поэтому я против любого государственного тоталитаризма, будь то коммунизм или фашизм. Ибо они изначально делают ставку на коллективизм и в силу этого сознательно и методично подавляют личность.
С нескрываемой неприязнью, если не сказать презрением отношусь я и к разного рода националистам. Считаю национализм глубоким атавистическим синдромом, проявляющимся в отдельных личностях в виде патологии. Ведь вот так взять и пристегнуть европейского человека 21 века к этнической (по сути дела биологической, видовой) общности. Он вам обезьяна, что ли? Да ещё раздуть вокруг этого пафос, связать национальность с высокими чувствами, объявить её предметом гордости и тому подобное. Человек является исключительно тем, кем он является как личность и какой духовный продукт он производит — а никак не тем, в каком племени его угораздило родиться.

В обществе, где столько поклонников Сталина, стыдно и неприятно жить. Такое общество ненормальное, нездоровое. С любым сталинистом пообщайся, аргументы его послушай — обнаружится либо живодёр либо недоумок. Но у того и у другого — неизменно рабская психология. Он и рассуждает как раб: вот придёт строгий хозяин и устроит благоденствие и равенство. А всех плохих в ГУЛаге сгноит. А то, что он сам при Хозяине будет ходить в туалет строем — да какое оно имеет значение... и вообще, «это всё либералы придумали».

Очень-таки незавидная судьба постигла в современной России понятие «либерал». Его таким нагрузили смыслом, сколь негативным, столь и нелепым... Либерал у нас теперь стал почти синонимом врага народа. Тогда как либерал, в сущности, означает лишь то, что человек не коммунист и не фашист. И не поборник ещё какой-нибудь тоталитарной политической системы. Если человек желает жить в свободном, толерантном обществе, где он может иметь доступ к любой информации, где волен исповедовать любое мировоззрение и т.д., то он есть либерал — вне зависимости от того, политик он или нет.
А «либерала» в значении «разрушителя государства» придумала отечественная пропаганда — чтобы как-то идентифицировать врага. И в этом она, надо сказать, преуспела: теперь чем неразумнее и невежественнее у нас гражданин, тем чаще в его речи звучит презрительное «либерал».

Так случилось, что я всю свою сознательную жизнь занимаюсь только тем, что... изучаю Дьявола.

Что такое Дьявол? В моём понимании это сущность, возникшая в ходе эволюции на стыке животного и человеческого начал. Дьявол это содержащийся в одном индивидууме конгломерат человеческого начала и животного. Дьявол, говоря точнее, — животное начало, вооружённое человеческим разумом и сложной человеческой психикой. Под животным — и именно хищническим — началом следует понимать страсть к разрушению, к уничтожению, к любому причинению зла, к эгоизму. Человеческое — стремление к созиданию, к гуманизму, к добру, к альтруизму. Ни в чистом виде животное, ни в чистом виде человеческое вместилищем Дьявола не является.

Положим, волк хоть и хищник, но Дьявол в нём нет — убивая и пожирая своих жертв, он повинуется лишь животному инстинкту. Волк — только животное. Также Дьявол не содержится и в Реализованном Человеке, под которым условно будем понимать религиозного святого — все низменное, животное, хищническое в нём вытеснено человеческим.
Вместилищем же Дьявола является человек средний, обычный, который как раз и есть тот самый стык животного и человеческого начал. В ком-то Дьявола содержится больше, в ком-то меньше, но Дьявол обитает непременно во всех — человек есть поле деятельности Дьявола. Следует признать, что на определённом этапе исторического развития человека — а этап этот тянется с ранней бронзы вплоть до наших дней — Дьявол служил двигателем прогресса, в том числе мощнейшим и почти единственным двигателем культуры — поскольку он же и являлся главным объектом произведений культуры. Скажем, основным содержанием произведений литературы, начиная от Гомера и Эсхила, являются, так или иначе, людские пороки — про Человека Реализованного, про буддийского архата, к примеру, ни Толстой, ни Достоевский, ни Стендаль не смогли бы написать ни главы. Им просто не о чем было бы писать. Дьявол это, собственно, то, что делает обычного человека человеком.

Себя я считаю психологом по жизни. Мне жутко любопытно, как устроен человек и я буквально при каждом удобном случае пытаюсь в этой области для себя что-то новое открыть. Таким образом, я всю свою сознательную жизнь, получается, изучаю Дьявола.