Я вот подумала и, знаешь, а любовь ведь это когда ты просыпаешься от ее прикосновений, улыбаешься, когда она трогает твои волосы и говорит, что они пахнут мятой. Любовь — когда боишься и смущаешься ее одновременно. Любовь — это когда ты не можешь прикоснуться к ней и боишься осуждений, но сердце, душа изнемогают от любовной нехватки.
— Ты понимаешь, что это такое? — Мария смотрит по сторонам, а после отпивает небольшой глоток чая. — Влюбленные — плохо и мало думающие люди. Ими движет некое чувство, ах, черт... как его? Ах, любовь.
Она полна той невинной нежности перед ним, что становится непристойным наблюдать за одним лишь поцелуем этих двух людей. В ее глазах он видел собственное отражение. Собственный лик, как самый настоящий…идеальный. От каждой улыбки ее щеки становились горячее, и по телу спускались песчинки колющих чувств, что провоцировали шквал робких мурашек.
Мы боимся с тобой иной раз взгляда друг друга, но словно два наркомана, что пытаются опьянеть, но только если начнется передоз, то мы просто сожжем наши сердца. Я свыклась, что ты мой хозяин, мой господин, мой покровитель и все что могу я – отдать себя на расстрел. Отдать себя, как твой главный куш, что ты ставишь на игру с жизнью. Только ты заставляешь мой лед топится, и испиваешь его до конца. Твое пламя способно меня испепелить, способно меня сжечь. Я готова сгорать.
Мне страшно подумать о том, кем я буду без той боли, которую он доставляет мне каждый Божий день своим присутствием. Почему из всех женщин он выбрал меня, как объект своего желания, и почему я позволяю себе сгорать, как спичка при виде этого строго взгляда? Утро начинается с кофе. Заряда бодрого напитка, и кончается ласковым поцелуем от меня. Это ведь уже ритуал, и я не смогла бы сделать ничего лучше, как просто пойти удавиться, чтобы покончить со всем нездоровым взаимоотношением между нами. Но ведь он мой голубоглазый мальчик, а я послушная девочка. Нездоровая вещь. Она просто нездоровая, но я пленница его взгляда, его шепота и грязных словечек. Я сгораю от стыда, когда, грубо прижимая меня за волосы к своему торсу, он заставляет меня извиваться от сладкого шепота: «Маленькая сучка».
Но все мы знаем, что односторонняя любовь не может привязать тебя к человеку, каким бы он хорошим не был.
Я так привыкла жить каждым из своих мужчин, что по своей преданности и собачьей верности, могла бы стать нуарной подружкой Чикагского мафиози. Жить полностью поглощённой одержимостью, поглощённой своим мужчиной это романтично, это очень чувственно, и как же будем больно потом. Потом, когда отношения дойдут до своей точки кипения, и терпеть друг друга станет невыносимо, ибо после хорошего секса начинается быт, за которым нет прочного взаимопониманием. Потом, когда он говорит тебе, что женат, а ты, как брошенный щенок остаешься сидеть на пустой улице под раскаты грома и этот чертов дождь. Потом, когда он тебя просто предает…предает, потому что стала не нужна. Предает, потому что это удобно для него. Предает, потому что врал, и никогда не любил тебя, глупую девочку с самым роскошным телом, что было в его постели.
Быть свободным и любить – табу нашего современного общества.
Она не была никогда моей, но только глядя на эту женщину, я думал о том, что лишь ее хочу видеть рядом с собой. Видеть матерью моих детей, видеть тот свет отражения в глазах, какой будет освещать мне жизненный путь. Я хотел просто мечтать рядом с ней. Прижаться подбородком к макушке ее головы, вдыхая запах пышных волос, и обнимая за плечи, наблюдать, как рождается в свете первых солнечных лучей рассвет. Мне хотелось узнать вкус счастья, и разделить его только с ней, но пока… Мы просто запутались в кромешной темноте и при чем в одной комнате, и, совершая глупые ошибки, совершенно забывали включить свет. Самое смешное, что я мог любить ее без всякой корысти, без всякой самоотдачи. Моей любви хватило нам двоим, но только эти фантомные прикосновения так и оставались призраками телесной близости с ней. Если бы она дала мне хотя бы немного своей любви.
- 1
- 2