— Просто это всё так обыденно... Я даже придумал персонажа, который боится, что его опять посадят, надеясь так почувствовать прилив адреналина.
— Тогда давай, конечно.
— Ладно... Я не хочу туда возвращаться, старик! Особенно после того, что они сделали с Джонни! О! Джонни, Джонни! Джонни был лучшим! Охранники его страшно его отделали. Пырнули его заточкой и заточили пырнулкой... из-за пачки сигарет. Джонни, Джонни! Ты был слишком хорош для этого мира!
Иногда я пересматриваю «Хижину дяди Тома», чтобы напомнить себе, что могло быть и хуже.
— Откуда у вас такая религиозная сестра?
— Даже не знаю... Видимо однажды у нас сломался телевизор, она взяла Библию и решила, что ничего себе книженция. А может это как-то связано с тем, что наша мать, молча смотрела как отец, нажравшись, гонял нас пинками из комнаты в комнату... Не знаю, ты как думаешь?
— Ну скорее, видимо, вот — «из комнаты в комнату»...
— Привет.
— Привет.
— У меня тут лишняя почка есть. Я ей практически не пользуюсь.
Господь, ты говоришь, что любишь всех одинаково... Но ведь это не так, да? Я раскусил тебя? Я правильно всё понял?
Слушай, вопрос! У кого два больших пальца и ему на все насрать? Боб Келсо! Большое спасибо, до свидания..
— Но сегодня доктор Келсо сказал нам, что...
— Тихо, тихо, тихо... Я не хочу слышать ни о чём, что произнёс этот человек, кроме, конечно: «О Боже мой! Я умираю! Я двигаюсь к свету! Ой, свет! Что это? Какая-то ошибка! Я же в аду! Привет, Гитлер! Привет, Муссолини! Ой, капитан Кенгуру! Как странно! Что он здесь делает?»
Ну что, может махнёшь свои страшные проблемы на мою мелочишку?
Мне кажется, от мужчин всё надо скрывать по-максимуму до тех пор, пока они не привыкнут настолько, что не сбегут.
Да ладно, вы все мечтаете завалить медсестру!
Все бабы одинаковы!