— У вас это серьёзно?
— Серьёзно, как сердечный приступ.
— Что я говорила?
— Нам нельзя находиться в одном помещении без присмотра.
— Почему?
— Потому что у нас хватило ума выстрелить из пушки.
— И?
— Ты же здесь. Получается, что мы под присмотром?... Пока.
— Я сдаюсь. Игрушка победила.
— Ты не смогла её собрать?
— О, детка, даже НАСА не смогли бы её собрать.
Кайл Олдридж не разговаривает ни с кем, кто ниже его достоинства — то есть ни с кем.
— Итак — новость. При осмотре часов Дорита, я заметил, что батарейный отсек закрыт неплотно. Вскрыл, а там-жучок!
— И что такого особенного в этом насекомом?
— Этот жучок не насекомое. Это... жучок... жучок! Кто-то шпионил за нашим шпионом, который шпионил за другим шпионом!
— Вы безобидны.
— Безобиден? Я безобиден?!
— Да, но вы не представляете угрозы.
— Не представляю?! Это оскорбление.
— Если вы хотите, я могу провести интервью, но я установлю только то, что мы и так знаем. Вы чисты.
— Я не чист, леди. Я не безопасен. Я опасен. Очень.
Свитс (отвечая по телефону): — А вот и я.
Кэролайн: — Ты уже взрослый человек с учёной степенью по психологии, а так отвечаешь на звонок.
— Как ты себя чувствуешь?
— Как будто меня отравила отрезанная голова, полная гипсовой пыли.
— Под желатиновой массой вы имели в виду салат оливье?
— «Желатиновая масса» звучит солиднее.
— Что ж, я помогу тебе с угоном.
— Правда?
— Да. А знаешь — почему? Я — Мистер Приключения.
— Лучше бы ты был Мистер Пронырливый Ниндзя, но в моём случае сообщников не выбирают.
— Это вас показывали с утра по телевизору?
— Откуда я могу знать, что вы видели по телевизору?