Всегда с ней так. Ну вот надо, чтобы мать похлопотала. Я бы тоже стал таким, если бы моих родителей сгубило цунами с горячей лавой, падающими камнями и тайфуном.
— А мы между тем совершили уголовное преступление.
— Я знаю. Зато уровень адреналина в крови повысился, нет?
— Я предпочитаю, чтобы он оставался ниже уровня ватерлинии.
Я родом из бедной бруклинской семьи. Мой отец был пекарем. У нас денег вообще не было. Я прокрадывался к нему после работы и высасывал джем из пончиков с джемом. Это мне вместо десерта было.
У тебя в супе с моллюсками нет моллюсков. Тебя это не волнует совсем?
— Спорт — ещё один опиум для народа.
— Слушай, твои соратники считают, что опиум должен быть опиумом для народа.
Мы что добровольно себя подписываем на жизнь среднего класса, на идею дома, очага, собак, детей, всего такого, пока нас ждёт весь мир и куча непеределанных дел?
Ты — бабуся из пригорода. Господи Иисусе! Тебе не о радикальной политике, а о замещении тазобедренного сустава думать впору.
— Я скоро уеду.
— Скоро — это слишком медленно. Можно пораньше как-то, чем скоро?
— Есть в ней что-то такое, что меня заводит.
— Да, знаю. Фрейд об этом писал. Желание умереть называется.
— Председатель Мао считает, что спокойное сердце усмирит любую панику.
— Ой, да в жопу твоего Мао. Мы с тобой сядем, а Мао продолжит сидеть у себя во дворце и есть свиные рёбрышки.
Видишь, я была права: у тебя просто обветрились губы, это не плотоядный вирус.
Я потомственный лжец. У меня в семье это гены.