— Инакомыслие, — фыркает Кроу, — это болезнь, по симптомам напоминающая слабоумие.
Инакомыслие было безжалостно искоренено и каждый гражданин стал таким же, как другие : ни сомнений, ни неуверенности, ни лишних вопросов. Это ли не счастье?
Когда однажды через много лет мне пригрозили тюрьмой, я ответила, что свое уже отсидела. Тот, кто спрашивал, не понял, о чем я, широко раскрылись глаза:
— Вы, мадемуазель? За что?!
— За инакомыслие.
Разве тюрьма — только где решетки на окнах? Нет, это там, где зарешечены возможности.