Человек! Официант! Почки один раз царице!
За ухой, до слез перченной,
сочиненной в котелке,
спирт, разбавленный Печорой,
пили мы на катерке.
Катерок плясал по волнам
без гармошки трепака
и о льды на самом полном
обдирал себе бока.
— От пальца не прикуривают, врать не буду. А искры из глаз летят. Вот хоть у господина Загосина о прошлом году мужик с возу свалился — да лбом об оглоблю. Ну, я вам доложу, был фейерверк!
— Всё сено сжёг. Да какое сено! Чистый клевер…
— Ладно врать-то! Чистый клевер… У вас всё осокой заросло да лопухами.
— Что вы такое говорите, Феодосья Ивановна! У меня воз сена стóит десять рублей.
— Стоить-то оно стóит, да никто ж его не покупает. У вас же совсем никудышное сено! Разве что горит хорошо.
— Да уж, граф, если вы действительно надумали сено покупать, так покупайте его у Феодосии Ивановны, не прогадаете.
— Не, у меня хорошее сено…
— О, Господи, да что ж вы такое говорите, господа? Какое непонимание! Наш гость повествует совсем о иных явлениях!
Это жизнь! Живи и грейся –
Хрен вам, пуля и петля!
Пью, бывает, хоть залейся:
Кореша приходят с рейса –
И гуляют «от рубля» !
И вот наступает такой момент:
Приходит он пьяный в свой апартамент,
Грязно, пустые бутылки, окурки,
Снимает ботинки, бросает куртку...
Вдруг челюсть отвисла, глаза, как редиски
Сидит Би Би Кинг, на руках ящик виски,
С ним рядом, мать его, Мади Уотерс сидят и Рэй Чарльз,
— Закуска, — говорят, — есть у тебя какая-нибудь?
— Сейчас!
Нашлись огурцы (три целых, один откушенный),
пучок зеленого лука,
пакет с изрезанными грушами,
полбуханки ржаного, две засохшие плюшки...
Накрыли, в общем, столик и пошла пирушка!
Сели, пели, плясали,
Падали, вставали,
Побили посуду, занавески оборвали,
Орали матом, сражались на вилках
Ну, в общем, обычная вечеринка!
Проснулся словно бегемотом изжеванный,
Бардак, как после сражения хищника и чужого,
Выбитые стекла и сломанные двери,
Эх, жаль только никто не поверит!
Слова: А. Шаганов. Музыка: А. Егоров
Филипп Филиппович вышвырнул одним комком содержимое рюмки себе в горло.
— Э... м-м... доктор Борменталь, умоляю вас: мгновенно эту штучку...
Сам он с этими словами подцепил на лапчатую серебряную вилку что-то похожее на маленький темный хлебик. Укушенный последовал его примеру. Глаза Филиппа Филипповича засветились.
— Это плохо? — жуя, спрашивал Филипп Филиппович. — Плохо? Вы ответьте, уважаемый доктор.
— Это бесподобно, — искренно ответил тяпнутый.
— Еще бы... Заметьте, Иван Арнольдович: холодными закусками и супом закусывают только недорезанные большевиками помещики. Мало-мальски уважающий себя человек оперирует с закусками горячими. А из горячих московских закусок это — первая. Когда-то их великолепно приготовляли в «Славянском базаре».
За это Лермонтова убили.
музыка неизвестного автора слова В.Берковского
Безопасный, как червяк, я лежу, а вурдалак,
Вон, со стаканом носится, сейчас наверняка набросится,
Ещё один на шею косится,
Ну, гад, он у меня допросится!
Кровожадно вопия высунули жалы!
И кровиночка моя полилась в бокалы!
— Да вы погодите — сам налью! Да знаю, вижу — вкусная!
Ну нате, пейте кровь мою! Кровососы гнусные!
Баклан, прилетающий последним, щелкает клювом и пролетает дальше.
… когда стол уставлен весёлым старым вином, самая плоская шутка хозяина становится неотразимой.
- 1
- 2