Самые частые и тяжкие болезни – те, которыми мы обязаны своему воображению.
Я ходил напролом.
Я не слыл недотрогой.
Если ранят меня в справедливых боях,
забинтуйте мне голову
горной дорогой
и укройте меня
одеялом
в осенних цветах.
Порошков или капель – не надо.
Пусть в стакане сияют лучи.
Жаркий ветер пустынь, серебро водопада -
вот чем стоит лечить.
От морей и от гор
так и веет веками,
как посмотришь — почувствуешь:
вечно живём.
Не облатками белыми
путь мой усеян, а облаками.
Не больничным от вас ухожу коридором,
а Млечным Путём.
— Не называй меня ребёнком!
— А как ещё мне тебя называть?
— Хватит!
— Почему ты так ненавидишь это слово?
— Мама болеет, но ей приходится заботиться обо мне, потому что я ребёнок.
С тех пор как я взялась за реабилитацию, я научилась быть честной и уязвимой. Я поняла, что меня можно любить именно такой, какая я есть, и что я заслуживаю этой любви. Я поняла, что истинная дружба вовсе не обязательно подразумевает личную встречу. Я поняла, что лучше чувствовать, чем быть бесчувственной, даже если это болезненно и трудно. Придя к этим выводам, я поняла, что я сильнее, чем мне казалось, и я не одинока. Бесчисленное множество людей посылали мне сообщения солидарности, связывая свой собственный опыт, или опыт друга, или члена семьи именно с тем, что я переживала в тот момент времени. Собрался настоящий легион воинов, и, взявшись за руки, все мы стали чем-то большим, чем по одиночке, в разгар нашей коллективной битвы.
Цитата из главы “Быть трезвой ради Сэма”. Холли Бингаман, одна из поклонниц сериала «Сверхъестественное» страдает от алкоголизма. Она рассказывает, как персонаж Сэма Винчестера, зависимый от демонической крови, преодолел свою слабость и так помог Холли справиться с болезнью.
Лучше всего от кашля помогает именно отвар из оленьего мха <...> Нет смысла связываться с какими-то искусственными таблетками и каплями. Для чего же в таком случае обширная кладовая природы? Для чего существуют лекарственные травы? Оттого и идут многие беды, что люди отворачиваются от природы и слишком часто прибегают к разным таблеткам и прочим подобным вещам. В конце концов, и сами мы — частица природы. Если уж на то пошло, так и кашель явление природы. И этот природный кашель надо лечить отваром из природного мха.
— Что же нам делать?
— Станем умирать...
Раньше я думал, что я проклят с восемнадцати лет, когда мне пришла повестка и дядя Сэм послал меня воевать в джунгли. Вьетконговцы пёрли на юг, потому что чёртовы коммуняки вроде тебя… И я с радостью пошёл! Хотел доказать отцу, что я чего-то стою. Я прошёл проверку и попал прямиком в химвойска. И вот он я — восемнадцатилетний пацан на другом конце света смешиваю “Агент Оранж” в больших бочках в одних кухонных перчатках. А ещё мы чистили распылители после полётов и дышали этим дерьмом без всяких респираторов. Это не химоружие, а гербицид, чтобы травить растения. Он безвреден, говорили нам.
Затем мы демобилизовались — все те, кто выжил, — и попытались вернуться к нормальной жизни, но всё пошло не так. Дети рождались мёртвыми, умирали в утробе. С кривыми спинами, совсем без глаз… Этот ужас вцепился в нас намертво.
Моя жена Дайан хотела ребёнка, я тоже. У нас появилась дочь, и она родилась здоровой. Наша Сара была идеальной! Но потом она умерла… Она долго мучилась, страдала… Я знал о рисках, но не сказал жене. А потом Дайан ушла. Она не винила меня — не вслух. И после этого я просто… заглушал боль препаратами и спиртным. Но потом в моей жизни появились люди: маленькая девочка по имени Дина и Джойс. И я заверил себя, что нужен им, но это было не так. Не я был нужен им, а они мне. Они были нужны мне.
Ты всё верно тогда сказал: я знал, чем рискую, но всё равно попытался сбежать. Отправив Джойс ту посылку, я обрёк её на смерть так же, как мою Сару… Я причиняю боль всем, кого люблю. Всё это время я ошибался. Я не проклят. Я и есть проклятье.
Знаете, человеческий организм такая интересная штука – он сам себя вылечивает. От любой болезни может. Почти.
Они притянулись по травме.