Неразбериха в этических представлениях о том, на каком уровне должен кончаться альтруизм — на уровне семьи, нации, расы, вида или всего живого, — отражается, как в зеркале, в параллельной неразберихе в биологии относительно уровня, на котором следует ожидать проявлений альтруизма в соответствии с эволюционной теорией.
В основе всего материального лежит сознание, которое по природе духовно. Когда мы наблюдаем материальный объект, одно сознание напрямую взаимодействует с другим, трансформированным. Сознание превращается в материю, переходит в иное качественное состояние. Но это происходит не сразу: сначала оно затуманивается. Затем это смутное сознание материализуется. Таким образом дух становится материей. Материя – низшая стадия сознания, но изначально она – дух.
Религиозная «умеренность» появилась лишь по той причине, что сегодня самый темный человек просто знает о некоторых вещах больше, чем кто-либо во всем мире две тысячи лет тому назад, — причем эти знания во многом противоречат Писанию.
— Нужна газовая атака!
— Стойте, отменить всё! Земля охраняется в качестве заповедника, мы используем её для восстановления популяции москитов, а они находятся на грани вымирания!
— Надо уничтожить остров!
— Нет, дурья башка! Излюбленная же пища москитов — гуманоиды: примитивные существа, которые обитают повсюду на планете.
— Они разумны?
— Нет, они жутко хилые. После каждого столкновения с астероидом им приходится начинать всё по-новой.
— А что если нам высадить туда наши десантные войска?
— Это неудачная идея. Они существа чрезвычайно недалёкие, коллега: высадка десанта вызовет панику на планете.
Пояснение к цитате:
Инопланетяне обсуждают людей.
В последнее время наблюдается неприятие расизма и патриотизма и тенденция к тому, чтобы объектом наших братских чувств стало все человечество. Такое гуманистическое расширение нашего альтруизма приводит к интересному следствию, которое опять-таки, по-видимому, подкрепляет эволюционную идею «во благо вида». Люди, придерживающиеся либеральных политических взглядов, которые обычно бывают самыми убежденными пропагандистами «видовой этики», теперь нередко выражают величайшее презрение к тем, кто пошел в своем альтруизме чуть дальше, распространив его и на другие виды. Если я скажу, что меня больше интересует защита от истребления крупных китов, чем улучшение жилищных условий людей, я рискую шокировать этим некоторых своих друзей.
Убеждение, что представители твоего собственного вида заслуживают особо бережного отношения по сравнению с членами других видов, издавна глубоко укоренилось в человеке. Убить человека в мирное время считается очень серьезным преступлением. Единственное действие, на которое наша культура налагает более суровый запрет, это людоедство (даже в случае поедания трупов). Однако мы с удовольствием поедаем представителей других видов.
— Так что же делает нас людьми?
— Мы уникальные обезьяны. У нас есть язык. У других животных тоже есть коммуникативные системы, но куда более несовершенные. У них нет нашей способности говорить о вещах, которых нет в реальности. Это уникальные черты нашего развитого обезьяньего мозга, который, судя по имеющимся доказательствам, прошел лишь через небольшое количество мутаций.
Самая сложная проблема, с какой довелось столкнуться человечеству, — это наши агрессивные инстинкты. Во времена пещерного человека (назовем его пещерной личностью) эти инстинкты были необходимы для выживания и были отпечатаны в наших головах на уровне генетического кода, что было продиктовано дарвиновским естественным отбором. Сейчас, со всем тем ядерным оружием, что у нас есть, мы уже не можем ждать, когда эволюция избавит нас от наших инстинктов. Боюсь, нам придется воспользоваться генной инженерией.
Благодаря естественному отбору мы развили в себе способность к сопротивлению; мы не уступаем ни одной бактерии без упорной борьбы.
Жизнь имеет разные формы. И все это жизнь. Равновесие нарушено, и невозможно было восстановить его. Были найдены новые формы, новые способы. Жизнь приспосабливается.
Ненормальность — это чисто человеческое понятие. Мы тщеславны и высокомерны, мы — высочайшее достижение эволюции и её крупнейшая ошибка, мы пленники своего сознания и иллюзии того, что мы центр мироздания, что весь мир делятся только на мы и не мы.
Но мы не возвышаемся над, и не располагаемся в центр и даже не стоим подле чего бы то ни было. Ни над, ни в центре, ни подле ничего нет — и вообще нигде ничего нет. И мы не значительнее, не важнее и не прекраснее земляного червяка. Точнее, это он прекраснее нас, потому что он, в отличие от нас, невинен, — только отважится ли кто-то из нас это утверждать? У червяка одна цель — прожить достаточно долго, чтобы успеть оставить потомство, маленьких червячков. Его сердце не способно на предательство или жестокость, в нём нет зависти и злости, нет вожделения, в отличие от наших сердец. Вот и выходит, что это мы чудовища, только мы и есть по-настоящему аберрантная форма жизни.
Если человека оставить один на один с большинством других существ, мы проиграем. Я поэтому предпочитаю думать, что нас придумал Бог, а не то, что обезьяна просто взяла когда-то палку и начала эволюционировать, и вот мы. По этой логике, нужно капец как внимательно следить за другими животными. <...> Поэтому я не понимаю хозяев, которые кидают своим собакам палки. Вы что делаете? Вы нахрена их провоцируете? Просто собака и так не самое тупое животное. Видели когда-нибудь собаку, которая переходит дорогу на зелёный свет по зебре? С учётом того, что собака — дальтоник? Как вам такая новость?
Пояснение к цитате:
Рассказ "Невезучая Фима"
А ещё...
Человека, помимо качеств, заложенных природой делает великим эпоха.
Времена бывают плоскими и скучными как среднерусская равнина, а бывают вздыбленными, когда тектонический сдвиг пластов истории образует островерхие хребты и бездонные впадины, когда сшибаются материки и тонут атлантиды. Вот почему блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые.