— Было жутко одиноко, и я решила нарисовать человека, с которым могла бы поговорить и поделиться всем, что на душе.
Жар охватил меня с головы до ног. Ладонь легла на горящие, словно огнем, щеки. Я все еще боялась взглянуть на Феникса, страшась его реакции на рассказанное сейчас. Судя по гробовой тишине, он зол настолько, что даже не желает со мной разговаривать.
— По правде говоря, я не знаю, что мне следует сказать. Я не могу тебя судить, поскольку не испытывал одиночества, да и любых других чувств, — мужчина прервал затянутое молчание.
Он тщательно подбирал каждое слово, что меня сильно удивило. Видно, Феникс руководствовался разумом, и был сдержан в своих эмоциях, чего нельзя сказать обо мне.
— Я вроде все понимаю, но я понятия не имею, как мне себя с тобой вести. Ты и все, что меня сейчас окружает, кажется нереальным. Это немного пугает, — продолжил мужчина, смело озвучивая свои страхи. Его низкий голос звучал бесцветно и тихо.

— Бедная я бедная! Несчастная я несчастная! Совсем мне не везет!
А Гомункул возмущенно всплеснул лапками:
— Тебе не везет? Да это мне не везет! Я, между прочим, должен был появиться на белый свет добрым молодцем красоты неописуемой.
Анжело хрюкнул, мы перестали барахтаться на коврах.
— Ручищи — во! Ножищи — во! Плечищи — во! — продолжал свою речь крыс, подпрыгивая и разводя в стороны короткие лапки. Потом грустно признался: — А ингредиентов хватило лишь на крысу. Ну и кто после этого невезучий?
Лейя немножко подумала, возведя глазки к потолку, и вынесла решение:
— Я.
Крысак замер, раскрыв рот, а парни загоготали.

— Феникс кажется идеальным. Таких людей не бывает.
— Кажется идеальным? — удивилась я.
— Он выглядит как модель с обложки журнала. Отлично разговаривает на английском и итальянском. Ведет себя так, словно он потомок королевской
семьи.
— Это разве плохо? — я прищурилась, внимательно посмотрев на маму.
— Это хорошо, но в нем есть что-то ненастоящее. Феникс — словно принц из романа, написанного женщиной.
Я прикусила губу и отвела взгляд, боясь посмотреть матери в глаза. Она практически догадалась, что Феникс нарисован мной.

— Меня немного раздражает то, как на нас все пялятся, — добавила я, потупив взгляд.
— Это ты сделала меня чересчур красивым. Поэтому терпи, — отчеканил Феникс, вальяжно вытягивая ноги перед собой. — Я ничего против не имею.
Я не поверила своим ушам. Слова застряли в горле, так и не вырвавшись наружу. Было максимально неожиданно лицезреть издевательскую усмешку, тронувшую его губы.
— Жаль, я не предугадала, что ты получишься настолько самовлюбленным, — гневно прошипела я. — Следовало подрисовать пару изъянов на твоей физиономии.