Общество создается нашими потребностями, а правительство — нашими пороками; первое способствует нашему счастью положительно, объединяя наши благие порывы, второе же — отрицательно, обуздывая наши пороки...
Едва в лесу я сделал шаг, -
Раздавлен муравей.
Я в мире всем невольный враг,
Всей жизнею своей,
И не могу не быть, — никак,
Вплоть до исхода дней.
Пояснение к цитате:
«В душах есть все». Из сборника «Горящие здания»
— Я не тебе поклонился, я всему страданию человеческому поклонился.
— Что вы сказали? Да ведь я бесчестная, я грешница! Великая грешница!
— Не из-за бесчестия и греха я сказал это про тебя. А за Великое твоё страдание. Что ты великая грешница, то это так. Живёшь в этой грязи, которую так ненавидишь. Ведь знаешь сама, да стоит только глаза раскрыть, что никому ты этим не помогаешь. Никого ни от чего не спасаешь. Скажи же ты наконец, ну как это в тебе умещается? Ведь справедливее, в тысячу раз справедливее и разумнее было прямо головой в воду и разом покончить!
Мне очень жаль, что наслажденье — грех, а грех — увы! — нередко наслажденье.
Лишаемый — не мсти, ненавидимый — люби, гонимый — терпи, хулимый — молчи, умертви грех.
Меня учили, что единственный смертный грех, единственное преступление против самого себя — это принимать что-либо на веру.
Именно грешнику, а не святому, нужен Спаситель, заступник и священник; если вам нечего искупать, на что вам религия?
Теперь удрученность меня отпустила. Так же как и чувство вины, о котором я перестала думать.
Всегда ли так происходит, когда мы направляемся в сторону чего-то запретного — или, как некоторые это называют, греха. Первый шаг мучителен до истощения — до крови, до костей, до потери сознания. Второй тоже раздирает душу, но уже это терпимо. С третьим шагом страдание лишь проносится над нами, как черная туча. Скоро оно перестанет нас задерживать или беспокоить.
Если мы говорим, что не имеем греха, то обманываем себя, и истины в нас нет.
Предательство ущербно — потому что греховно!