— Не думаю, что это разрешено — жечь людей, — сказал Адам, — иначе все вокруг только этим и занимались бы.
— Если ты верующий — то можно, уверенно произнес Брайан.
Эти размышляют о ведьмах.
— Не думаю, что это разрешено — жечь людей, — сказал Адам, — иначе все вокруг только этим и занимались бы.
— Если ты верующий — то можно, уверенно произнес Брайан.
Эти размышляют о ведьмах.
— Это вот и есть ведьма?
— По мне, не очень похоже.
— Священник сказал, она призналась.
— Мы оба прекрасно знаем, как церковь умеет убеждать.
Сжечь — не значит опровергнуть! Грядущие века меня оценят и поймут!
Слова, сказанные мыслителем перед смертной казнью.
Мелиот: — Всё роете?
магистр Джарви: — Ваше величество, чтобы не сносить ваш замок, я решился... на подкоп.
леди Нинет: — Ваше величество, а как же быть с королевскими привидениями, которые живут в подземелье?
Мелиот: — Безусловно! Они не любят беспокойство и могут запросто покинуть наш замок. Так как же быть с королевскими привидениями?
— ...
леди Нинет: — Вот не знаете, а копаете.
Мелиот: — Ваше счастье, магистр, что вы вскопали все дороги, иначе к нам пожаловал бы Святейший епископ.
леди Нинет: — И гореть бы вам тогда, магистр, на костре.
1-я серия.
— Не бойся, — обратился к стражнику его напарник, — ведьмы не могут вредить тем, кто их арестовывает. Ты когда-нибудь слышал, чтобы ведьма убила инквизитора во время пыток или на суде?
— Нет.
— А всё почему?
«Потому что ведьмы, которых вы ловите, не настоящие», — подумала Лара.
— Потому что на нашей стороне Бог! — с гордостью объявил стражник, подняв палец.
— Это безумие! Как может инквизиция судить животное?
— Это уже не первый случай. Несколько месяцев назад судили термитов. Они съели кусок алтаря.
Да, есть сладострастие боли, так же как сладострастие веры и даже сладострастие смирения. Если ангелам-бунтовщикам столь немногого хватило, чтоб огонь обожания и смирения стал в них огнем гордыни и бунта, что говорить о слабом роде человеческом? Ну вот, я рассказал тебе, какие мысли смущали меня при ведении следствия. Из-за них я отказался от должности. Не хватало духу преследовать слабости грешников, коль скоро у них те же слабости, что у святых.
Здесь Вильгельм упоминает о должности инквизитора, в которой пробыл долгое время, отправляя на смерть еретиков, и которую оставил вследствие долгих размышлений и переосмысления своей жизни.
... теперь я отлично понимал, чем подкупают своих адептов всевозможные темные божества. Банальные жажда силы, власти и игра на низменных инстинктах. Сам ничтожество, но тебя коробит от зависти при виде могучего воина? На алтарь его! Так, в свое время, не слабо порезвилась средневековая инквизиция, проведя серьезную работу по генной коррекции населения. Еще бы, если сотни лет подряд объявлять каждую симпатичную девушку ведьмой, то на выходе получим тот самый страх и ужас, что в просвещённой Европе зовется современными женщинами.
И ведь так сложно не поддаться искусу – отказала тебе деревенская красотка – да она ведьма! А святой католический брат не оспорит, ему и самому страсть как хочется заполучить жертву в пыточный подвал, раздеть, пуская похотливые слюни, обрить все тело и очень тщательно его осмотреть, в поиске дьявольских меток.
Она присела к огню, грела руки и ждала; её старые губы и руки посинели от холода; к ней подошёл незнакомец. Это был путешественник; он мягко заговорил с ней и, зная что рядом никого нет, кроме меня, он сказал, что ему жаль её. Потом он спросил, является ли правдой то, в чём она призналась, и она ответила, что нет. Он выглядел удивлённо и ему ещё больше стало её жаль, он спросил:
— Зачем же вы признались?
— Я стара и бедна — сказала она, — и я работаю только чтобы выжить. Не было другого выбора как только лишь признаться. Если бы я этого не сделала, они бы могли меня отпустить. Это бы погубило меня, ведь никто бы не забыл о том, что меня подозревали в чародействе, и для меня не нашлось бы работы, и куда бы я ни пошла, они бы пускали собак в мою сторону. Совсем скоро настал бы голод. Огонь лучшее решение — конец близок. Вы были добры ко мне, вы двое, и я благодарна вам за это.
Она прильнула ближе к огню и вытянула руки чтобы согреть их, снежинки мягко спускались на её седые волосы, делая их ещё белее.
Собралась толпа и полетело яйцо, которое попало ей в глаз и потекло по её лицу. Кто-то смеялся.
Большой простор для добрых дел,
Экстерминатус — не предел,
Он очень скоро будет тут,
Скажите: как его зовут?
Ин! Кви! Зи! Тор!
Насмешливая песенка струилась между нашими Метками, не слышимо для других.
— Отец Себастьян. Встречайте! В этом году, впервые за все время существования магической школы, ее посетит эмиссар Святого престола.
Могущественный Император, ниспошли свой чудодейственный свет, И да выведет меня он из тьмы. Дрожи пред его величием, Ибо все мы ходим в тени Его. Да будут отделения опустошителей гневным пламенем, несущим свет правосудия Императора в самые темные части битвы. Там где они встанут — будет крепость добродетели.