Хорошенькие девушки обычно так заняты своей внешностью, что им некогда стать умными.
Единственное, что в вас можно поломать и растоптать — это вашу гордыню. И вас можно поломать и растоптать, только пока вы всеми своими ножками сороконожки держитесь за вашу гордыню. Как только это уходит, то нечего ломать или топтать.
Всё то, что вы назваете прогрессом, начинается с того момента, когда какая-то, ещё не такая лысая, как мы с вами, обезьяна сказала себе: «Хей, кажется, я что-то чувствую». Но она не могла себе так это сказать за неимением речи, у неё это было чем-то смутным. И она начала искать, как это назвать и выразить. Потом — как найти это в окружающих. Если не находишь — как впихнуть это в окружающих, чтобы окружающие тоже чувствовали, что чувствует эта обезьяна.
И вот это — начало любого прогресса, начало интеллекта как такового.
Речь — это гораздо больше, чем звуки.
Если ты не умеешь говорить, если ты не знаешь слов, ты не можешь думать, потому что речь есть мысль. Речь — это инструмент, который изобретён людьми, для того, чтобы формулировать себе мир.
Мозг, он не тупой. Он с радостью будет просчитывать все 999 миллионов раз, лишь бы ему кое-кто другой не мешал своими раздраенными эмоциями «Тупой я или не тупой? Медленный я или не медленный?»
Искусство — это не книги, театр или музеи, а всего лишь умение из любых базовых и скучных необходимостей жизни высекать удовольствие.
Любовь — лишь топливо. Двигатель каждый выстраивает себе сам.
Если что-то нас отличает от животных, то это только то, что мы способны лучше регистрировать свои эмоции, и лучше их формулировать. Человечество только из этого и выросло.
Вам никогда не все равно на чужое мнение. Но ты просто можешь хорошо отличать, с каким мнением ты хочешь считаться, а с каким мнением ты не будешь считаться, потому что это мнение заскорузлых орков, замшевших в своём вонючем несчастье. Ты просто начинаешь лучше понимать, где тебе стоит считаться и прислушиваться, а где не стоит. Глаза отращиваешь, наконец, в глазницах, а не в анусе