Контент — это король. Дистрибуция — королева. И королева иногда уделывает короля.
— Креативный класс — это вообще кто?
— Это которые качают в торрентах и срут в комментах, — ответил я.
— А что еще они делают?
— Еще апдейтят твиттер.
— А живут на что?
— Как все, — сказал Калдавашкин. — На нефтяную ренту. Что-то ведь дотекает.
— Они и в Америке сейчас поднялись, — добавил Самарцев. — Типа римский народ. Требуют велфэра и контента, как раньше хлеба и зрелищ. У них вся демократия теперь вокруг этого.
Коммуникация в новом веке не может быть только односторонней. Не должна быть. В опубликованных мнениях читателей двойная выгода: оригинальный контент и возможность понять свою аудиторию.
Каждый человечек в интернете находит себе контент, на который способен. Технологии сами по себе никого не лишают ни человечности, ни способности коммуницировать. Технологии всего лишь — отражение людей. Какие люди, такие и технологии. Как можно обвинять Facebook в зависимости от лайков? Если вы депрессивите, что у вас посты лайков не собирают, причем здесь Facebook и его алгоритмы? Надо в себя посмотреть и подумать: что я за неуверенная тварь, что я не могу жить без лайков?
Человеческая мастурбация — биология только на треть. На две трети это культурно обусловленная процедура. Мы не можем мастурбировать как собачки и обезьянки. Мы делаем это как потребители контента — неважно, внутреннего или внешнего. Это уже не суррогат биологического секса, а радикально другая его форма. Природа морщится, но терпит: делать старушке нечего.
Как быстро слово заражает язык! Еще, кажется, вчера его не было, зато была «художественная литература». А потом вдруг раз! — и уже везде «худл». А мы-то радовались — ну как же, Сеть, независимые публикации, всеобщие электронные читальни, всемирные архивы классики...
И главное, как незаметно это всегда подкрадывается, и совсем не оттуда, откуда ждешь. Помню, в школе обсуждали Брэдбери, сколько-то там по Фаренгейту. Потом еще «Имя розы», где библиотека горела...
Оказывается, все проще. Никакого шума, никаких горящих библиотек. Просто это стало никому не нужно, безо всяких запрещений и катастроф. Контент им нужен, Конь-Тент. Кристаллизация фактов, пьюрификация образов. Плюс все на скорости, на многоканальности — значит, надо успеть заманить, но не навязываться, шокировать — но не надоесть. Цифр и зрелищ, и без занудства!
Никаких тебе романов, поэм и пьес, только шутеры: короткий эротический эскиз, анекдот, подпись к картинке. В крайнем случае интеллектуально-психологическое эссе-афоризм. Но и то не больше двух скринов подряд, потом снова «просвещение». Позже они научились и сами шутеры нашпиговывать «просвещением»: где название-имя упомянут невзначай, где еще потоньше суггестия — фирменный цвет, лозунг и прочие трюки нейролингвистического программирования...
А все остальное — бред предков. «Худл», как выразился в конце века один журналист-жополиз из столичного дайджеста. Но насчет сжигания ошиблись и жополизы, и Брэдбери. В этом веке к мусору относятся с благоговением.
Каждому мусору — свой ресайклинг. Вот и худл-архивы — идеальное сырье для программ, генерирующих шутеры... Да такие шутеры, что после них поневоле задумаешься — может, и впрямь сжигание литературных архивов было бы благом...