— Уже Рождество.
— А у меня есть шампанское, — серьёзно сказал он. — Привезли из Франции. Дорогое. Будешь?
— Для какой-нибудь девушки?
Он достал охлаждённую бутылку, два чистых фужера и поставил на стол.
— Разве не знаешь? — сказал он. — У шампанского нет назначения. Есть только время, когда необходимо откупорить пробку.
Что лучше отвлечёт людей от собственных невзгод, чем национальный праздник?
— Современный мужчина растерян — ему бы про восьмое марта не забыть, а тут ещё какое-то искусственно навязанное четырнадцатое февраля. День всех влюблённых — ужасно несправедливый праздник: он лишний раз напоминает тем, у кого проблемы в отношениях, что у них всё плохо, а тем, кто одинок, навязывает ошибочное мнение, будто с ними что-то не так. Те, у кого есть любимый человек, счастливы и без всякого праздника. Не надо тыкать нас носом в нашу личную жизнь — мы и сами про неё знаем, отвалите!
Праздновать нужно всей душой, всем существом. И ничего, если потеряете несколько перьев. Отрастут.
— Вы небось завтра не намерены являться на работу?
— Если это вполне удобно, сэр...
— Это совсем неудобно! И недобросовестно. Если я удержу с вас за это полкроны, вы сочтёте себя обиженным, но вам не приходит в голову, что я могу считать себя обиженным, когда плачу вам жалование даром.
— Такое бывает раз в году, сэр...
— Слабое оправдание, для того, чтобы каждый год, двадцать пятое декабря, запускать руку в мой карман.
Так дивно знала я земную радость
И праздников считала не двенадцать,
А столько, сколько было дней в году.
Дух праздника сохранился в сердцах людей, но исчез из песен.
Троица. Воскресение, 29 мая 1977
Один из любимейших праздников. Чудные службы вчера и сегодня. «Царю Небесный…», «Видехом свет истинный…» Та непередаваемая «гениальность» службы, в которой все раскрывается, все явлено, все то, что богословие, раскладывая по гладким категориям, в сущности, уничтожает.
Масса исповедников. Изумительный, солнечный, прохладный день. Бог, мир, «жизнь преизбыточествующая». Что еще людям нужно? Чего еще можно жаждать? «Видехом свет истинный…» И довлеет нам.
В ювелирном деле главное что? Праздник для глаз.
На прощальный пир съехались старейшины со всех окрестных городцов. Олегу и Мальфрид это напомнило их свадьбу, которая была два года назад: они сидели на почетных местах, одетые в лучшее цветное платье, оба бледные и напряженные, явно с нетерпением ждущие, когда же это все закончится. И оба ничего не ели и не пили – тоже как на свадьбе. Затянувшееся прощание и неопределенность будущего вымотали их, не оставив сил на радость.