В день отъезда, семнадцатого августа девяноста восьмого года утром Лена узнала, что в России дефолт. Страна — банкрот, отказалась платить по суверенным долгам. Правительство так долго не могло ни на что решиться, тянуло до последнего, что теперь, похоже, за дефолтом последует и девальвация. В казне нет денег, государственные облигации превратились в мусор, в банках обнулились активы, вложенные в них. Выход один — еще раз помножить на ноль сбережения и зарплаты людей, обесценив рубль, и таким образом латать дыры в бюджете.
Жалованье было скудноватое. Если б не шведские фру да фрекены, засох бы я там.
— Кто-кто?
— Бабы с девками. Они там хороши. — Алёшка подумал и добавил. — Они везде хороши. Не видал я страны, чтобы девки плохи были. Вот мужики — другое дело...
Туман всё превращает в тени и самая ничтожная тень — он сам, не практичный политик, близко принимающий к сердцу свою деятельность. Раз. Два. Большой Бен. Сколько сердец заставил он вздрогнуть, сколько снов нарушил своим мерным боем. Быть верхоглядом, как все? И предоставить стране спокойно сосать серебряную ложку.
Джулиан был занят любимым делом: разглядывал Темзу. Хоть что-то неизменно в этой стране — суетливые мелкие барашки все разбиваются о парапет. Им на Brexit плевать.
…Страна будет существовать до тех пор, пока будут существовать — сколь бы ничтожным ни было их число — носители языка.
А под носителями языка я понимаю в данном случае не всех тех, кто повседневно пользуется языком как палкой для выковыривания пищи из-под земли или как простейшим способом запугать одних, задобрить других, заморочить голову третьим или трахнуть четвертых. Носители языка — это люди, все еще способные понимать смысл слов и придавать значение их порядку.
... Какого-то сударя, иль чиновника,
Что украл миллионы, пока миллионы смотрели куда-то в светлое будущее
Страны, что когда-нибудь всех одолеет.
... у нас сейчас не демократия, а одни слезы.
- 1
- 2