Мне думается, что есть люди, которые родились не там, где им следовало родиться. Случайность забросила их в тот или иной край, но они всю жизнь мучаются тоской по неведомой отчизне. Они чужие в родных местах, и тенистые аллеи, знакомые им с детства, равно как и людные улицы, на которых они играли, остаются для них лишь станцией на пути. Чужаками живут они среди родичей; чужаками остаются в родных краях. Может быть, эта отчужденность и толкает их вдаль, на поиски чего-то постоянного, чего-то, что сможет привязать их к себе. Может быть, какой-то глубоко скрытый атавизм гонит этих вечных странников в края, оставленные их предками давно-давно, в доисторические времена. Случается, что человек вдруг ступает на ту землю, к которой он привязан таинственными узами. Вот наконец дом, который он искал, его тянет осесть среди природы, ранее им не виданной, среди людей, ранее не знаемых, с такой силой, точно это и есть его отчизна. Здесь, и только здесь, он находит покой...
Дорога означала свой особый мир. Берешь суму и посох, выходишь за порог — и ты уже житель этого мира, ты — странник. Вчера забыто, завтра неизвестно, идешь и ищешь что-то за горизонтом. Не знаешь точно, но надеешься, что будут еда и костер, а может, и крыша над головой — лучше низкая и без звезд, но пусть хоть бескрайняя и со звездами. Мурлычешь песню под нос и понимаешь: этот мир с его опасностями и причудами тоже можно полюбить.
Странствуя, мы регистрируемся в гостиницах под разными именами. Идём по жизни, не оставляя следов, не отбрасывая тени. Как привидения.
Они ничего не говорят и никого не замечают. Просто идут и идут, машут лапами, уставясь на горизонт. Папа говорит, что они никак не могут дойти туда, куда стремятся, и не могут остановиться...
о хатифнаттах
Кто ты, мой странник вечных блуждений,
Тенью скользнувший в Душу пустую,
Снёсший погасший шёпот суждений,
Факел, зажённый в минуту святую?
Кто ты, так часто ветром гонимый,
Снегом присыпанный стебель зелёный?
Кто ты, забытый, неуловимый,
Песней затихшей миг окрылённый?
Кто ты?…